– Ее отец оформил этот документ с целью защитить дочь от подобных типов?
– Да! Его мысль заключалась в том, что я буду держать ее кошелек в своих руках до тех пор, пока ее окружение не изменится. Это он дал мне понять более или менее четко во время нашего последнего разговора перед его смертью.
– Почему же вы не выполнили его волю?
– Потому что я считал, что было бы нечестно использовать те преимущества, которые он мне дал. Я предпочел действовать так, как я вам рассказал, надеясь, что ее друзья, пользуясь ее доверием в течение четырех лет, поверят, что она растратила все наследство, и отойдут от нее сами собой.
– И чтобы добиться этой цели, вы пошли на риск сесть в тюрьму?
– Я прошу вас помочь мне избежать такого исхода.
– Сколько вам лет?
– Тридцать два.
– А Дезире?
– Ей исполнится двадцать семь через несколько месяцев.
– И вы так ее любите?
– Что? Что вы говорите?! – воскликнул Даттон, вскакивая со стула.
– Перед вами открывались отличные профессиональные перспективы, ибо вы, по-видимому, человек весьма способный, но, чтобы защитить Дезире от ловцов удачи, чтобы не дать ей стать жертвой, вы рискуете всем своим будущим без какой-либо очевидной выгоды для себя. Мой дорогой, вы обращаетесь к адвокату, а среди таковых дурачков мало. Поэтому не лучше ли для нас всех, если вы скажете мне всю правду!
Даттон вздохнул, бросил сконфуженный взгляд на Деллу Стрит и продолжил свою исповедь:
– Это правда, я люблю ее, я всегда ее любил, но в создавшемся положении я ума не приложу, как я смогу ей в этом признаться.
– Почему же?
– Да потому что я для нее нечто вроде дядюшки, старшего брата, в какой-то степени руководителя и наставника. Для всех этих бездельников – ее друзей, – для всей этой грязной банды я нечто вроде престарелого пугала.
– Четыре года назад вам было всего двадцать восемь лет, – заметил Мейсон. – Уже тогда вы добились больших успехов в своей профессии, и мистер Эллис обратился именно к вам, он не стал искать более солидного и опытного человека. Почему?
Немного поколебавшись, Даттон ответил:
– По правде говоря, мистер Эллис чувствовал ко мне большую симпатию. Он полагал, что я смогу оказывать на Дезире благотворное влияние.
– Говоря просто, он надеялся, что если Дезире будет вынуждена часто обращаться к вам, то волей-неволей она вами увлечется?
Даттон снова покраснел.
– Такая мысль приходила ему в голову, это верно… ему были известны мои чувства к Дезире. Но результат получился прямо противоположный тому, на который надеялся старый Эллис. Дезире видит во мне просто скрягу, а разница между нами в возрасте представляется ей несоответственно большой.
–