– Но если вы не примете нашу веру, мой принц, мы не сможем пожениться! – забеспокоилась Марианна.
Она выдала сейчас свое затаенное желание, не рано ли? Алый закат парил над Самбором, подобный пурпуру королевской мантии. Но не была ли любовь Марины к этому пришельцу неведомо откуда, этому бродяге, так уверенно назвавшему себя принцем, порождением ее полудетских грез о королевском троне, ее девчоночьего честолюбия, сотканного из рассказов старших о славных королевах Речи Посполитой?!
Сестрица Урсула никогда не хотела стать королевой, но ее доля, участь княгини Вишневецкой, ныне прочна и завидна. Не становится ли Марина на шаткий мостик с прогнившими досками, мостик, который едва выдерживает одного Димитра, но едва ли выдержит их двоих? Он – московский принц (Марина верила в это!), но он так не похож на принца и говорит странные речи, хвалит украинских хлопов и их непонятные обычаи и, что еще хуже, с сочувствием отзывается даже об еретиках-англичанах, врагах самого Наисвятейшего Отца, Папы Римского! Пусть англичане спасли Димитра от злодея Годунова, но они – реформисты, еретики, предатели святой веры! Все, кроме тех, кто в их стране остался верен Матери Католической церкви!
Димитрий поднес к губам задрожавшую ручку Марины.
– Мы непременно обвенчаемся, моя прекрасная панна! – сказал он. – Даже если для этого мне придется тайно принять вашу веру. Бог един, Марыся, но церквей и обычаев – множество. На Руси должно быть православным. У вас – католиком. Но все мы обращаемся к одному Богу в своих молитвах!
– И еретики-англичане?! И московские схизматики?! – возмущенно воскликнула Марина.
– И они, панна… Все они верят в Христа, Спасителя нашего.
– Надеюсь, мой принц, вы не станете оправдывать крымских татар, злейших врагов Речи Посполитой и Украйны? Они грабят и жгут наши села, уводят в рабство наших людей, продают в гаремы наших женщин!
– С ними нужно сражаться, панна! Всем славным рыцарям Речи Посполитой, Украйны и Московии!
– Но есть ли в Московии рыцари, принц? – усомнилась Марина.
– Есть, милая панна! – уверенно воскликнул Димитрий. – И я скоро стану первым из них… Первым среди равных. Как ваш король Сигизмунд!
Остров Хортица, 1603 год
Остров Хортица на славной и могучей реке Днепр стал одним из приютов царевича – после дома аглицкой торговой компании в Ярославле, монастырей на Белом море и в Южной Руси, подворья боярина Федора Никитича Романова, родича и тайного друга, Димитрий понимал, что он нужен Романовым не сам по себе, а как орудие для свержения ненавистного Годунова, но принимал и такую помощь. Но Романовы быстро попали при Годунове в опалу, и Димитрий потерял и это убежище. От Романовых он попал в семью дворян Отрепьевых и некоторое время воспитывался вместе с младшим отпрыском этого захудалого рода, всем обязанного Федору Никитичу, – Юшкой, Григорием. Димитрий знал, что Годунов