Потом – на железных повозках, плюющихся огнём. И – страшные птицы с ними. Ватаман велел с нижней палубы тяжеленный ящик притащить. Николка сам крышку топором сбивал – и сейчас помнит, как блеснули грозные железяки, густо смазанные маслом.
Собрали пулемёт, установили на треноге. Первую же огромную птицу сбили. Разглядывали с ужасом кожистое полотно, натянутое на чёрные трубы – удивительно прочные и лёгкие. И скорчившегося мёртвого пилота: лицо без носа и глаз, мелкие кривые зубы-шипы, синей кровью сочащиеся пулевые отверстия…
Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.
В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…
Николай успел краем глаза увидеть, как упала за борт Наташка – бросился за ней, как был, в ободранном бронежилете и тяжёлых берцах. В непроглядной тьме, кишащей безглазыми тварями, нащупал тонкую руку, выдернул на поверхность. Грёб к высокому борту корабля, каждую секунду ожидая, что вцепятся в тело шипастые зубы.
Уж сколько времени прошло – а и сейчас забилось сердце, покрылась кожа пупырями от жутких воспоминаний.
Добрался до нижней, командирской, палубы. Шёл на ощупь – под ногами хлюпало, воняло плесенью. Наконец, забрезжил огонёк.
Злобный голос заставил остановиться.
– Чего?! Чего ты добиваешься, командир? Куда мы плывём, зачем?
Это – староста. Ватаман ответил не сразу:
– Прекрасно сам знаешь, Борис, куда. Река впадает в море, это неизбежно.
– Да такое было в прошлом мире, до катастрофы! Я проанализировал бортовые журналы. Даже если скорость Ковчега не превышает пять километров в час, за эти века корабль проплыл не меньше двенадцати миллионов километров. Какое, к едреней матери, море?! Во всей Вселенной нет объектов с такими размерами.
– Но ведь река не может никуда не впадать! Должен быть конец всему этому.
– Да. Только если она не течёт по кругу, впадая в саму себя.
– Борис, это всё схоластика.
– Это жизнь, командир! То динозавры, то танки, то гунны, то войска маршала Тоца. Ты понимаешь, что время и пространство перемешались к чёртовой матери?
Ватаман кашлянул. Сказал сердито:
– Что ты предлагаешь? Конкретно? Ковчег существует уже сорок поколений, и не мне давать команду на прекращение Пути.
– Я не знаю. Но нельзя поддаваться обстоятельствам и плыть по течению. Надо остановиться. Или, вообще, попробовать повернуть вспять. Для чего нам вёсла? Учти, Серёга – я не один. Многие думают так же, как и я. Хлеба осталось на месяц, а на мясо и забивать нечего. Почему ты не хочешь использовать всё оружие и механизмы из запасников?
Дядька Сергий начал говорить непонятное: про структуру времени, про какой-то континуум и неправильность нарушения последовательности…
Николка бесшумно отошёл назад. Потом зашагал, нарочито топая по лужам.
– Дядька