Зинаида, не вслушиваясь в лекцию, понаблюдала – как Надежда готовится ко сну, тоже всем видом показывая несостоятельность ночного бдения – сказала: «Выключаю свет. Спокойной ночи!» – пошла к дверям, чтобы исполнить предупреждение.
– Вот так и останетесь – с болячками! – не изменяя преподавательскую интонацию, Надежда заспешила пристроить уставшее тело, увешанное коробочками КФС, на отдых.
Глава 6
Григ решил прогуляться. Постовую сестру предупредил – где будет находиться. Пройдя несколько шагов по длинному переходу в административное здание, он присел на широкий белый подоконник. Это место было недосягаемо для камер наблюдения.
За окнами гулял ветер и срывал старые сухие ветки, они ударялись о стекла или об оконные карнизы и падали на запорошенную снегом землю. Рябиновые гроздъя без устале качались, и в этих качаниях можно было усмотреть и насмешку, и сомнение, и горечь. Тихие шаги отвлекли внимание. В дверном проеме перехода показалась Зинаида. Она постояла некоторое время без движения, словно ждала разрешения на каждый следующий шаг. Григ молчал. Не дождавшись реакции Грига, она насмелилась и все же приблизилась.
Как ему хотелось взять её за руки, посмотреть ей в глаза и сказать – «Я тебя ждал, я так долго тебя ждал». Но он не мог позволить себе подобных сантиментов. Он перестал быть мечтателем, за двадцать лет он научился быть жестким и хладнокровным, потому что таким он нужен был всем. Заговорила первой она:
– Гриша! Ты – такой чужой! – Зинаида прижалась к холодной стене, – Я знала, что ты именно здесь. Спасибо тебе!
Григ встал рядом с Зинаидой:
– Зина! Не думай, что у меня сложилось хуже, чем могло бы.
Поняв, что выдал затаенный спор с самим собой, поправился:
– У тебя, надеюсь, всё нормально?
– Какое нормально, если сюда попала!?
– Вовремя попала, да и свиделись, наконец, – Григ говорил быстро и уверенно: – Звучит цинично и даже более – тебе спасибо! Ты всегда была моим маяком, – хитро подмигнул, – А то ещё будет!
Они молчали, долго молчали. Им обоим было приятно молчать и этим молчанием единиться…
Зинаида присела на холодный подоконник, Григорий сделал тоже самое. Они сидели в полуосвещенном коридоре перехода и болтали ногами, настраиваясь на одну волну в воспоминаниях. Падение лёгких комнатных тапок с ног Зинаиды, послужило сигналом – Григорий быстро встал с подоконника, со словами:
– Я узнал тебя, только когда стали зашивать рану, – наклонился, быстро и легко обул Зинаиду.
У Зинаиды от этого перехватило дыхание, она, не скрывая своего восторга, вскрикнула:
– Надо же! Я это поняла. Неужели я так изменилась? Согласилась с мыслью, что намеренно не узнаешь и даже хочешь досадить, а мне так хотелось тебя обнять.
– Когда