Я сижу на корточках
на зелёном коврике.
Прячут меня яблони от ненужных глаз.
Хоть зимой, хоть летом ведь
плохо с туалетами,
Но зато – спасибочки! —
рощи есть у нас.
И сижу задумчиво на зелёном коврике,
Вплоть до облегчения радостной поры.
И порхают около бабочки-мажорихи.
Если б только бабочки! Ведь и комары.
Но сижу стоически на зелёном коврике.
И в награду —
вот он, мой долгожданный час!
Встал – и прочь комарики.
Встал – и прочь мажорихи.
И вздохнулось радостно. И заржал Пегас.
Соперники
Какаду прокричал на беду Всю гортанную мудрую правду. Он-то знал, что к тебе не приду Я уже ни сегодня, ни завтра. … Шелковистый кобель – спаниель Прятал в зеркале умные глазки. … …к служанке остыл господин,
Я сказал, что к тебе не приду,
Господин твой, мол, завтра слиняет.
«А во вторррник?» – спросил какаду.
Он одно только слово и знает.
Я боялся расстроить тебя,
Ждал упрёков, пощёчины, плача,
Что, мол, все вы вот так, не любя…
Вышло ж всё совершенно иначе.
Ты покинула мигом постель,
Указав мне на дверь без опаски,
А твой рыжий кобель – спаниель
Спрятал в зеркале хитрые глазки.
Бишкунак5
Дрожать умею – не замёрзну. … Секундно солнышко проглянет Не от души, по-воровски. … Я водку пью; тепло на лапках Кошачьих тихо внутрь идет. … Дрожать умею – не простыну. Хмелеть умею – так напьюсь. … Как и без ангельства не страшно. Чертей чем больше, тем теплей.
Пусть стужа майская, дурея,
Пытается меня побить.
Вот хрен ей! Я дрожать умею,
Писать стихи и водку пить.
Секундно солнышко проглянет:
Мол, что там Конев написал?
А Конев нынче хулиганит
И на погоду он – (что?)
Он водку пьёт. Тепло мяучит
И тихо внутрь него идёт.
А по углам вампиры глючат
И черти водят хоровод.
– Ты кто? Здоров, коли не шутишь.
Налить умеешь, так налей.
Ах, ангел! Ну, не обессудь уж:
С чертями всё-таки теплей.
С приветом
Привет тебе, приветница, От главного приветника!
Вопросами, вопросница, Не мучай безответника. Я всё равно вопросики Оставлю без ответиков. Я не хочу серьёзиков. Душа желает цветиков.
Прежде, чем представить на суд читателей пародию на это стихотворение, думается, уместно будет напомнить им старый анекдот. А молодые читатели, возможно, и не слыхали его вовсе. Так что всем, для понимания некоторых поэтических приёмов,