– А к себе ты не зайдешь?
– Нет, я там уже был и взял все, что мне надо. – Уно потрогал серебряный медальон. – Поторопись, Брамс, встречаемся здесь же, у пня.
– Я мигом! – переваливаясь с лапы на лапу, попугай заторопился прочь. А Уно взял на руки Конти, и направился к полуразрушенному жилищу лисенка.
Глава третья
Брамс быстро вернулся обратно. Уно с Конти сидели у пня, рядом, на траве, лежал узелок с вещами лисенка.
– А вот и я! – сообщил попугай, на спине у него красовалось нечто вроде пестрого рюкзака. – Вы без меня скучали?
– Скучали, – улыбнулся Конти.
– А ты, Уно, скучал без меня?
– Нет. – Уно сидел, прислонившись спиной к пню. – И не тарахти над ухом.
– А что такое?
– Я пытаюсь смириться.
– С чем?
– С тем, что произошло.
– И как?
– Не получается. – Уно вздохнул, открывая глаза. – Ты когда-нибудь чувствовал, Брамс, как от бессильной ярости дрожит сердце?
Попугай глубоко задумался, и сказал:
– Пожалуй, нет. У меня от ярости только лапы трясутся, а с сердцем все в порядке. Ну, что, мы идем или будем продолжать тут сидеть, ожидая Таггерров?
– Для начала надо похоронить Кеолу, Тори и остальных.
– Что? – завопил Брамс. – Мы на это потратим месяцы! Нет, годы!
– Мы не можем оставить их гнить, – твердо сказал Уно. – Я с места не сдвинусь, пока они здесь лежат.
– Это неразумно! Неразумно! – Брамс ходил взад-вперед, поправляя съезжающий рюкзак. – Им уже ничем не поможешь, а у нас еще есть шансы! Ты только представь – копать ямы и сваливать туда трупы! Нет, я не могу! Это не для меня! Вот, я только представил себе эту картину, а у меня уже голова начала болеть, меня уже тошнит…
– Брамс! Замолчи немедленно! – не выдержал Уно. – Мы не будем, как ты выразился, копать ямы и сваливать трупы! Мы отнесем их всех к Небесному Озеру, говорят, раньше там была Усыпальница львов…
– А, значит, мы их будем топить? – уточнил Попугай.
– Подбирай выражения! Мертвые или живые, они все равно мои друзья и всегда останутся ими!
– Да, я понимаю, – попугай скорбно вздохнул, и опять поправил свой рюкзак. – Пожалуй, я подожду тебя здесь, дабы не оскорблять памяти…
– Брамс!
– Но, надо же кому-то присматривать за Конти! – он кивнул на крепко спящего лисенка. – Проснется, испугается…
– Ладно, сиди здесь, все равно от тебя никакого толка.
Уно поднялся и быстро пошел прочь.
– Вот и чудненько, – Брамс сбросил рюкзак и уселся рядом с лисенком.
Солнце постепенно клонилось к закату. Слушая мирное сопение Конти, Брамс не заметил, как задремал сам…
Проснулся он от резкого тычка в бок. Попугай подпрыгнул, широко распахивая круглые от ужаса глаза.
– Помогите! – завопил он. – Спасите! А, это ты, Уно… Как ты меня напугал! – Он схватился за сердце, и уселся на свой