И вот выяснилось, что выбор пал на бедную Мэри, которая теперь сидела напротив Венеции и заливалась горючими слезами. Сердце Венеции наполнилось жалостью к ней, потому что положение несчастной, как ей казалось, было безвыходным.
– Мне жаль тебя, дорогая, – ласково сказала она, – но я не вижу способа избежать этого брака, если королева настроена серьезно.
– Мне обязательно нужно что-то придумать, – шепотом произнесла Мэри. – Не только потому, что я люблю Дэвида. Но еще и потому, что, мне кажется… я почти уверена… что ношу его ребенка.
Венеция оторопела. Секунду она даже думала, что ослышалась. Она обняла кузину крепче, потом сказала:
– Как ты могла?
– Я люблю его, – всхлипнула Мэри. – Я люблю его, и он любит меня.
Венеция вздохнула. Она верила, что Мэри действительно любит Дэвида, но у нее в голове не укладывалось, каким образом он смог сделать ей ребенка. Где это могло произойти?
Тут, словно она произнесла этот вопрос вслух, Мэри сбивчиво зашептала:
– Мы встретились в лесной сторожке, когда было холодно, и он захотел поцеловать меня. Он все очень удобно обустроил подушками и пледами. Там мы чувствовали себя такими счастливыми, такими счастливыми!
«Такими счастливыми, – подумала Венеция, – что Мэри не устояла и вот уже носит его ребенка».
Когда все это пронеслось у нее в голове, она чуть не задохнулась от ужаса.
«Как она могла совершить столь страшный поступок?» – спросила она себя, и, словно в ответ на этот вопрос, пришла другая мысль: «Каждая женщина мечтает о любви. Любовь мужчины, которого любит она, почти божественна. В конце концов, именно поэтому я выбрала одинокую жизнь вместо несчастливого брака».
– Папа все устроил так, что я не смогу отказаться, – всхлипывая, промолвила Мэри. – Граф приезжает к нам завтра вечером, а уже на послезавтра назначена свадьба.
– Послезавтра? – ахнула Венеция.
– Да. Я в ловушке. Смотри… – Мэри сунула руку в карман и извлекла конверт.
Открыв его, Венеция увидела, что это приглашение на свадьбу графа Маунтвуда и мисс Мэри Венмор с указанием даты. Да, сэр Эдвард действительно не оставлял дочери времени на раздумья.
Это чудовищно.
«Что сказать? Как помочь?» – проносилось в голове Венеции, пока Мэри давала волю слезам.
А потом вдруг сам собой пришел ответ. Точно небесное озарение, подумалось ей как-то позднее.
Почему-то в слова его облечь не получалось. Она чувствовала, что ответ пришел с небес и тронул ее сердце.
Руки ее сжались крепче, и она сказала:
– Прекрати реветь. Мы найдем выход. Но нужно очень-очень хорошо подумать. Одна ошибка – и нам отрубят головы, ну, или подвергнут другой казни, которую назначит королева. Послушай меня, Мэри. Мы спасем