С великим трудом он был доставлен в Киев на посольской машине США. Тут его чуть ли не домкратом подняли на сцену, да так, что подъемная тележка скрипела. Здесь его ссадили четыре атлета, и он запел заунывную церковную песню о том, что сам Господь Бог благословляет мужественных сынов Украины на борьбу с москалями. А для того, чтобы расчистить путь на запад, где суждено украинцам познать свободу, равенство, братство и насытиться духовной и мирской пищей, состоящий из сала и свиной колбасы, разбавленной конскими хвостами, надо бороться, не жалея жизни своей.
Глядя на этого жирного кабана в поповской рясе, невольно теряешь веру в то, что священники истинные проповедники веры в Господа Бога.
После благословения убийц, Говнозара также погрузили в посольскую машину и отвезли в посольство. Правда, не учли одного. Когда Говнозар плюхнулся в кровать, она развалилась: не была рассчитана на такой груз. Посол США в Киеве Пейетт Джефри хотел сказать Говнозару: нельзя так много уплетать жирной пищи, пять порций сразу, но передумал, сплюнув при этом.
Любой столичный город в известной мере похож на пчелиный улей с той только разницей, что пчелы это одна семья, и если эта семья куда – то собирается, то собираются все вместе, все вместе трудятся, покрывают убытки, которые им наносит человек. А жители города, в особенности столичного – это амбициозные, эгоистичные, агрессивные личности, изолирующиеся друг от друга при помощи каменных перегородок, железных дверей, массивных замков, компьютеров, потому что не терпят себе подобных и с трудом уживаются друг с другом в собственных клетушках. Каждый занят своим собственным делом, а начиная с первых дней второго тысячелетия, каждый влез в компьютерные дебри, где нередко пребывает денно и нощно.
Куда там до общественных проблем, до того, что делается в их городе. Ну, подумаешь, привел Ленин в 17-ом году кучку сомнительных личностей, полу-эмигрантов и заставил русских дураков, как он их называл, поднять штыки и ринуться на Зимний дворец, пусть это его, это не наше дело, решили жители столицы России – Петербурга. А когда стала литься кровь, когда польский бандит Дзержинский посылал пули в затылок в подвалах, словно упражнялся в стрельбе, думать о чем-то уже было поздно.
Точно так же и в Киеве. Сначала одна палатка галичан, а потом вторая, а потом третья,… десятая. А потом целый городок, огороженный забором, – киевлян это мало заботило. Более того, революционерам, призывающим бороться с москалями и президентом – москалем Януковичем, дабы скорее войти в Евросоюз, сразу же после появления на площади, на второй же день, киевляне несли продукты питания, шоколад, вино и водку. Бабульки на последние копейки своей пенсии выпекали пирожки и несли на Майдан. Кушайте, родненькие, коль решили нас ослобонить и прямиком у тот Евросоюз продвинуть, да прямехонько за стол посадить, где, сказывают, всяких заморских продухтов, хоть отбавляй.
– Та що, та що, я и сам националист, – признавался