Постепенно в голову возвращались холодные, будто чужие мысли. То, что ее жизнь оборвалась, это она почувствовала, сидя на телеге. А другая жизнь, которая была у нее на руках, полностью зависела от Ксении. Она посмотрела на ребенка чужим взглядом, будто со стороны. На детском личике, около крохотных губ Ксюша вдруг четко доглядела Алешину черточку… И все вспомнила. Нет, она не будет плакать! Сказал же, что обязательно вернется к нам. Брешут немцы, что убили!
Каково ей будет жить, бывшей жене полицая, старалась не думать. На поле под самым селом стояла скирда соломы. Женщина выбрала солому, сделав углубление, и расположилась там с ребенком до вечера. Явится домой, когда стемнеет. Первое время придется не показываться на люди.
Только поздно вечером зашла Ксюша с ребенком в дом. Коротко рассказала, что знала. Мать запричитала, вытирая слезы. Колька и Лидка с испуганными лицами сидели рядышком на лавке, поперек кровати хныкал распеленутый ребенок. Затем Александра взяла себя в руки и сурово промолвила:
– Видит Бог, я была против такого зятя! Но кто же меня слушает? Видать, доля такая. А немцы когда уйдут – от своих житья не жди! Сиди, Сенька, не показывайся на улицу с ребенком! Пусть думают, что тебя нет.
Через три дня немцы оставили село. Удивительная метаморфоза произошла с дедом Захаром. Несмотря на презрительное отношение сельчан, он, как ни в чем не бывало, продолжал исполнять начальствующую роль на селе. Но при этом ругательски поносил фашистов-захватчиков. Его Настя ходила по соседям, пытаясь обелить мужа. Поджав губы, напустив таинственности в глаза, баба Настя многозначительно изрекала:
– Думаете, легко было моему Захарку служить и нашим и вашим? Для такого дела большой ум нужен. И орден надо давать!
Возмущенные бабы, чьи мужья и сыновья были на войне, в ярости набрасывались на Настю:
– Что ты, Настунька, заливаешь? Предатель он, твой Захарко! Сколько людей отправили в Германию по его доносам! И судить его будут как предателя, когда вернется советская власть!
Утром следующего дня Александра ворчливо начала выговаривать Ксюше:
– Всю одежду отнесла к свекрови! И явилась домой, как липка, ободранная. В чем ходить будешь?
– Мам, ну куда же мне идти, если не домой? Не думала я, что так все обернется!
Александра сердито воскликнула:
– Ты же говорила, что твой Бойчук во всем поможет! Где он? Вон, в люльке лежит вся его помощь!
Ксения старалась не заплакать. Как могла, благодушно ответила матери:
– Я уже надумала, мама. Завтра мы с Колей раненько, в пять утра, выйдем и через два часа будем в Озерках. А там огородами незаметно подойдем к дому. Немцев уже нет, особо бояться нечего. Если удастся – расспрошу соседей, что и как. А ты с Наталей побудешь