– Попрощайтесь за меня с Вовой, – попросила Инга Анну Михайловну, набрасывая небольшую дорожную сумочку на плечо. – Машина уже у входа. Не хочу заставлять водителя ждать.
– Непременно, дорогая. Езжайте с Богом! – ответила домработница, провожая хозяйку до двери. – Я присмотрю за Владимиром Витальевичем, не волнуйтесь! Хозяин будет вкусно накормлен и опрятно одет.
– Я не сомневаюсь в вас, Анна Михайловна.
Инга спустилась к машине. Водитель открыл ей заднюю дверцу. Артемьева разместилась на заднем сиденье автомобиля. Ей хотелось поскорее покинуть поместье и не видеться с мужем хотя бы в ближайшие два дня. Она предполагала, что и у Володи сейчас такое же желание.
Машина тронулась с места. Когда поместье осталось позади, Инга легко вздохнула. Ее конечности наливались приятными ощущениями, связанными с предстоящими впечатлениями от прогулок по историческим местам Флоренции. Она старалась отпустить все негативные мысли, которые могли бы омрачить ее хорошее настроение. У нее почти получилось. Но недоверчивое, не раз обманутое сердце иногда начинало биться чаще обычного. Каждая пульсация сердечной мышцы приносила Инге едва уловимую боль. Она надеялась, что Флоренция излечит ее от тоски и сердечных мук, связанных с разочарованиями в ее семейной жизни.
Прекрасные тосканские пейзажи заглядывали в окно автомобиля, в котором ехала Инга. Они как бы говорили с женщиной на немом, только ей понятном языке: «Не грусти, Инга! Посмотри на эту жизнь, на солнце и небо! Взгляни на нас! Если бы ты только знала, сколько мы повидали за сотни лет своего существования! Скольких плачущих женщин и обманутых мужчин! Ты не первый и не последний человек, страдающий на этой грешной земле. Улыбнись! Жизнь преподнесет тебе еще приятный сюрприз, вот увидишь! Ты сама не ожидаешь того счастья, которое ждет тебя впереди! Но готова ли ты к нему? Сможет ли твое сердце выдержать столько радости и любви?» «Да! Я готова! Я смогу!» – немым криком отвечала Инга тосканским пейзажам. Но они не верили ей и смотрели недоверчиво.
Во Флоренции, возле деревянных дверей скромного и неприметного отеля, утопающего в плюще, Инга сказала своему водителю, что сама позвонит ему и сообщит, когда вернуться за ней. Он пожелал Артемьевой хорошего отдыха, попрощался и двинулся обратно в Сиену. Женщина прошла на ресепшен гостиницы и на английском языке попросила одноместный номер. Пожилой, широко улыбающийся итальянец взял оплату и протянул ей ключ. Инга улыбнулась в ответ и сказала ему единственное слово, которое знала по-итальянски, «grazie».
В номере оказались вполне приличная широкая кровать с белоснежным покрывалом, высокие тумбочки по обе стороны ложа, круглый торшер и маленький телевизор с пультом. Артемьева скинула сумку на покрывало и прилегла рядом с ней, свернувшись калачиком. Обстановка была скромной, но Инга почувствовала себя так спокойно и расслабленно здесь, что не заметила, как погрузилась в дрему, переросшую в крепкий и глубокий сон до самого