Остается одно – тихонько раскрутить это дело с дебаркадером, закрыть его и постараться отослать Кобылина подальше. И еще. Надо бы все-таки показать Алексея куратору. Пусть он и озабочен своими делами, но пусть проникнется важностью событий. В конце концов, Орден дал полный карт-бланш на работу с потенциальным аватаром. Надо ткнуть в это носом Павла Петровича. Поставить перед фактом. Чтобы он знал, Кобылин – отдельный самостоятельный проект, а не просто один из инструментов, которым можно распоряжаться как заблагорассудится. Вот так. Макнем академика.
Борода медленно опустился в кресло, взял телефон обеими руками и начал набивать ответ на сообщение.
Они встретились поздно вечером, когда августовское солнце скрылось за горизонтом и ему на смену пришли яркие огни ночного города, раскрасившие людные улицы разноцветными отблесками неоновых реклам. На улице было свежо, и Кобылин, одетый только в свой новый костюм, зябко поежился. Борода неодобрительно на него покосился и поманил за собой.
Они прошли по улице несколько десятков метров, уворачиваясь от людского потока, скользящего по каменным джунглям, и свернули в небольшой переулок. Он был на удивление безлюден, и Алексей тут же завертел головой, изучая обстановку.
Высокие дома, но старые, что-то из прошлого века, с лепниной на стенах и железными балкончиками из витых прутьев. Огромные подъезды с наглухо закрытыми массивными дверьми, стены облицованы полированными гранитными плитами. Из мостовой торчат фонари, опять же напоминающие о тех временах, когда они были еще газовыми. В принципе, переулок как переулок – таких полно в центре старого города. Но этот на самом деле отличался от остальных.
Метров через двести от поворота дорогу преграждал высокий железный забор. В нем виднелись ворота для машин и непременный шлагбаум. Рядом с ним виднелась калитка с домофоном. Это Кобылину не понравилось – не любил он тупики любых формаций, – но делать было нечего. Он обещал Грише, что сегодня будет тише воды ниже травы, лишь бы только попасть в загадочное место сбора так называемого другого общества.
У забора Григорий остановился, подождал отставшего друга, окинул его придирчивым взглядом.
– Ладно, – сказал он наконец. – Давай повторим. Что ты там обещал?
– Никакого оружия, никакой агрессии, – отчеканил Кобылин. – Полная нейтральность, в любом случае, что бы ни случилось. Кроме случаев прямой угрозы для жизни.
Гриша угрожающе выставил вперед подбородок, и его аккуратно подстриженная борода зашевелилась. Вытянув руки, Гриша быстро похлопал по пиджаку напарника, проверяя, нет ли оружия.
– Обижаешь, –