Моя Родина
Зарядила осенняя хлябь,
И не слышно родного курлыканья.
Русских душ мутноватая рябь
Расплескалась в кабацкое тыканье.
А берёзки ведут хоровод,
Притаившись у самой излучины.
И спивается здешний народ,
Позабыв то, что Богом поручено.
А я выйду босой
Насладиться росой,
По-над речкой туман расстилается.
Эх ты, край мой родной,
Я тобою – живой,
Здесь Россия моя начинается.
Я вдыхаю прохладу полей
И надежду, что все еще сладится.
От исконных российских корней
Журавлям, как и мне, не избавиться.
Пусть печальна моя сторона,
С серой болью навеки повенчана,
Ты свое получила сполна —
Значит, Богом за что-то отмечена.
А я выйду босой
Насладиться росой,
По-над речкой туман расстилается.
Эх ты, край мой родной,
Я тобою – живой,
Здесь Россия моя не кончается.
Журавли
Черный клин разрывает мне душу курлыканьем,
Никогда не смогу я расстаться с тобой.
Сердца взрыв отмеряет венозное тиканье,
Я стою с запрокинутой вверх головой.
А надежды мои с журавлями уносятся,
И грехи спину горбят пониже к земле.
Словно пар от земли, все молитвы возносятся,
Я стою по колено в любовной золе.
Черный клин, как жгутом, перевяжет артерию
Голубого пространства над русской землёй.
Я клянусь чем могу, что я верую, верую,
Только дай ей остаться навеки со мной!
Что утрачено, то не вернешь и молитвою,
Моя женщина, ты не утрачена, нет!
Рассекает косяк небо черною бритвою,
Оставляя в душе окровавленный след.
Журавли, журавли,
Вы спасти не смогли обреченного,
В бирюзовой дали
Превращаясь в пернатый комок…
Журавли, журавли
Криком сердце сожгли невлюблённое,
И о вас, журавли,
Спотыкается мёртвый зрачок.
«Отрыдала уж свое тальянка…»
Отрыдала уж свое тальянка,
С теплых яблонь облетел туман…
Как любить с душою наизнанку,
Как прожить с тоскою пополам?
Улетела молодость, как птица
Из впустую свитого гнезда,
Певчих лет живая вереница
Не вернется больше никогда.
Никогда не сбудется, что снилось
Мне в коротких августовских снах,
Не вернуть того, что отлюбилось,
Как траву в покошенных лугах.
Что же делать, кто-нибудь подскажет,
Чтоб куда-то сердце преклонить?
В стороне невыпесненной нашей
Я хотел бы тополем застыть,
Чтоб смотреть окрест, не узнавая
Этих мест, ни кладбищ, ни людей,
Сердцем потихоньку остывая
На ветру от зябнущих