– А вдруг кто-нибудь… – он смотрел, как она возится с неподатливой молнией.
– Сбежит? Ага, размечтался, – совместила концы и дернула. – Вон. Ваши топтуны.
Вдоль платформы, очищенной от снега, цепью, на расстоянии полутора метров друг от друга, стояли солдаты с автоматами – в тулупах и валенках. Тесемки ушанок стянуты под подбородками. Щеки разрумянил мороз.
Девица шла впереди, не оглядываясь. На ходу попадая в рукава, он заторопился следом, стараясь не думать о неприятном. «Если что, скажу: в туалет…» – одернул толстые рукава, понимая: это не сработает. Когда идут в туалет, не надевают пальто. Выйдя в тамбур, скосил глаза на красный рычажок: кран, но не «стоп», а самый обыкновенный, перекрывающий трубу отопления. – «Значит, все-таки не предусмотрено…»
Проводник возился с металлической лесенкой.
– От графика отстаем. Перешьемся, сразу тронемся. Попрошу не отдаляться, – проводник забормотал деловито, будто цепь солдат, опоясывающих платформу, не говорила сама за себя.
Девица уже спустилась. Пересчитав ступеньки ребристыми подошвами, он тоже сошел. Вдыхая морозный воздух, обозревал величественную картину. Ближний перекат. Горный кряж, подернутый снегом, распадался широкими уступами. Впереди, метрах в ста от головного вагона, чернела голая каменная порода, будто длинная узкая возвышенность (он вспомнил: увал), на которую взобрался поезд, завела их в тупик.
– Туннель, – девица стояла рядом, постукивая щиколоткой о щиколотку. – Клево, а?
– Там? – он мотнул подбородком, косясь на замерших солдат. «Здоровые парни. На китайской границе – хлипкие».
За солдатскими спинами гигантскими буквами, выложенными по высокой снежной насыпи, чернело:
СЛАВА КПСС!
– Да не туда, – девица хихикнула, – туда гляди. На подступах к тоннелю, где, собственно, и шла перешивка вагонов, плясали разноцветные огоньки: красные, желтые, зеленые – будто гномы, исконные жители этого края, посылали короткие сообщения поездной обслуге. Металлический столб, индевеющий на краю платформы, что-то семафорил в ответ.
– Видал? – девица дернула его за рукав, разворачивая в другую сторону.
Вдали, у подножья кряжа, серело что-то огромное, контурами напоминающее человеческую фигуру.
– Что это?
– С дуба рухнул? – девица скроила удивленную мину. – Ваш Солдат.
Он вздрогнул.
«…ос-споди… Как же я сразу?..»
Сорокаметровая статуя, вырубленная из камня, – Советский Солдат, охраняющий западные рубежи. Сколько раз видел это лицо. На фотографиях, картинах, плакатах: тяжкие бессонные веки, широко поставленные ноздри, подбородок с глубокой ложбиной посередине. Неколебимые складки долгополой шинели надежно укутывают голенища. Руки, сведенные на груди, держат обоюдоострый меч.
– А там, – девица махнула рукой в направлении Хребта. – Наш. Со шмайсером. Так што учти, если што, тра-та-та-та-та-та, – изображая