Он упорно отказывался называть Питта сэром с тех самых трудных времен, когда тот сам – еще недавно – получил повышение. Телмана возмущало, что его шефа, сына какого-то там лесника, совершенно неуместно вдруг назначили командовать участком. Такую должность, по его мнению, следовало занимать джентльменам, отставным военным или морским офицерам вроде Корнуоллиса.
– Как бы вы назвали то, чем она тут занималась, – искусством, розыгрышами или шарлатанством? – спросил он Томаса.
– Вероятно, всем сразу, – ответил тот и продолжил рассуждать вслух: – На мой взгляд, это вполне приятное и безвредное развлечение, если так к нему и относиться. Но как тут узнаешь… Может, кто-то воспринимал сеансы излишне серьезно, независимо от ее намерений…
– Вот уж точно, не узнаешь! – хмыкнув, воскликнул инспектор. – Мне лично нравится смотреть, как ловко всякие фокусники играют с колодой карт или достают кроликов из шляпы. Вот такое искусство без всяких двусмысленностей воспринимается как развлечение.
– Вы узнали, какие клиенты заходили к ней вчера? Прибыли они по одному или все вместе?
– Служанка этого не знает, – ответил Телман, – или, по крайней мере, так говорит, и у меня нет причин не верить ей.
– Где она сейчас? Как вы думаете, она еще в состоянии отвечать на вопросы?
– О да, – уверенно заявил инспектор. – Немного потрясена, конечно, но выглядит просто как взволнованная женщина. Не думаю, что она осознает пока, чем это может обернуться для нее. Однако после проведения в доме тщательного обыска нам, видимо, лучше запереть эту комнату; и, может, стоит предложить ей пока пожить здесь? Во всяком случае, пока она не подыщет себе новой работы.
– Да, стоит, – согласился Питт. – Лучше пусть поживет. И мы будем знать, где ее искать, если возникнут новые вопросы. Я собираюсь поговорить с ней на кухне. Вряд ли ей захочется заходить сюда.
Направившись к выходу, Томас еще раз глянул на труп. Телман за ним не последовал. Ему самому теперь предстоит раздавать поручения подчиненным, посылать их искать нужные улики и опрашивать людей в ближайшей округе, хотя разумно предположить, что преступление совершили после наступления темноты и шансы на то, что кто-то заметил нечто полезное, незначительны.
Питт прошел по коридору в заднюю часть дома, мимо еще нескольких дверей. Одна из них, в конце, была открыта, и проникавший через нее солнечный свет украсил затейливым узором дочиста выскобленный дощатый пол. Полицейский остановился на пороге. Перед ним предстала хорошо убранная кухня, чистая и теплая. На темной кухонной плите тихо закипал чайник. Высокая женщина, излишне худощавая, с закатанными выше локтей рукавами, стояла возле раковины, погрузив руки в мыльную воду. Она не шевелилась, словно забыла, что ей надо делать.
– Мисс Форрест? – спросил Томас.
Служанка медленно