Мимо Патрона, раскрывшего рот в немом изумлении, тут же скакнули несколько крепких мужчин, которые понесли угощение вместе со столом к дверям самого большого в деревне дома. В двери стол, естественно, не вошел, но там уже суетились женщины, шустро подхватившие блюда, горшки и корчаги. Когда троица олимпийских богов неторопливо подошла к дому, пустой стол уже убрали от дверей, и последняя из женщин прошмыгнула мимо них, склонившись в низком поклоне. Святитель милостиво кивнул ей и первым шагнул в гостевой дом.
Уже там он повернулся, и все-таки сграбастал сразу обоих в объятия. Его слова были скупыми и совсем не пафосными. Самым главным в них было: «Соскучился!».
– Ну и кто же вы? – наконец, отпустил их старик, – представляйтесь!
– Как же, – совсем по-стариковски проворчал Ной, давно уже догадавшийся, кто прячется под личиной Святителя, – сам представляйся. Я все-таки на пять минут тебя постарше.
– Посейдон! – выдохнул клубы морозного воздуха Аид, заключая в объятия теперь только брата, – вот уж не думал увидеть тебя таким.
– Каким таким? – насупился Посейдон вместе с Ноем, не пытаясь, впрочем, вырваться из братских объятий, – пастушком, лишь мечтающим о морских походах и сражениях?
– Главное мечта! – засмеялся повелитель Царства мертвых, поворачиваясь к Ракиль, – а кто эта знойная красавица, что вскружила голову могучему Владыке морей и океанов? Постой, не говори! Я сам угадаю… ну, конечно же, кто может блистать так своей улыбкой, как не Афродита, богиня Любви и Красоты?! Стала, конечно, пышнее, особенно вот тут (он ткнул корявым пальцем в грудь Ракили). Но так мне даже больше нравится
– Ой, как они у тебя вымахали! Здоровенные стали! Я же помню их еще во-о-от такими! Как время летит…
– Причем тут время? Это силикон…
– Никакого силикона! – решительно заявила Афродита, прижав старика грудью к стене.
А потом она вдруг залилась – к собственному изумлению – румянцем. И это богиня, за века привыкшая к восхвалению собственной красоты так, что уже не представляла без них своего бытия.
Аид смешно зашевелил носом, резко повернулся к столу, что занимал центр большой комнаты, и увлек к нему обретенных родичей. Да – Афродита, дочь громовержца, обоим богам приходилась племянницей. Что совсем не смущало ни ее, ни Ноя-Посейдона, заговорщицки переглянувшихся, прежде чем шагнуть к столу.
– Я так понимаю, – прогудел Аид, уже примерившийся к аппетитному бараньему боку, – если здесь не появится Гефест, вы так и продолжите наставлять рога старейшине. А он не придет (добродушно ухмыльнулся он) – зря ты так истошно кричал про анекдот, братец; никто на твой призыв не отозвался.
– Ну, значит, в другой жизни объявится, – легкомысленно махнула рукой Афродита, – не в первый раз уже. Может, мы уже начнем праздновать встречу?
– А у меня есть чем, – хитро улыбнулся Святитель, – огненная вода собственного производства; по рецепту