А Ракиль словно забыла о своем первом вопросе, тут же задала следующий, загнав парня теперь в настоящую панику:
– И что там насчет тридцати сантиметров? Ну-ка?
Крепкая женская ладошка, явно знакомая с подобной процедурой, легко преодолела сопротивление парня. Набедренная повязка опять поползла на лодыжки. И совсем уже нереально прозвучал свист в женских устах.
– Действительно… такое я видела только у… а ну, прочь отсюда!
Она совсем не шутейно подняла руку, грозя отпустить ее на затылок стоящего рядом Хама, и парни бросились наутек – грозный характер Ракили и ее тяжелую руку знали все в деревне; опять-таки включая старейшину.
– А ты стой! – женская ладонь стиснула плечо Ноя, – ты мне еще про анекдот не рассказал.
Парень застыл на месте; не потому, что впервые ощутил на теле тепло и крепость женской руки, и не потому, что испугался грозного окрика. Его словно ударили тяжелым мешком по голове – в тот момент, когда он услышал такое удивительное, и такое, как оказалось, знакомое слово «анекдот». В голове пронесся очистительный шторм, и он вспомнил все – с самого начала, когда он, сидя на коленях отца, бога Кроноса, впервые услышал собственное имя Посейдон. В этой картинке он еще успел отметить брата, Зевса старшего его на пять мгновений бытия; Кроносу как раз подавали младшенького, Аида. Младшенького все на те же пять минут – так обычно отсчитывал время Лешка Сизоворонкин. Ной еще раз непроизвольно прошептал имя человека, с которым олимпийские боги обычно связывали короткие занимательные истории:
– Лешка Сизоворонкин… в его Книге я и нашел этот анекдот.
– Ага! – обрадовалась Ракиль, – значит ты один из наших, ты…
– Я Посейдон! – гордо вскинул голову Ной.
Гордо, потому что представить себе, что в теле пышногрудой красотки может сейчас находиться громовержец или владыка Царства мертвых, он просто не мог, а все остальные по статусу были ниже его настолько…
– Разве что Гера, – вспомнил он супругу старшего брата.
– Нет, – отступила на пару шагов явно смятенная Ракиль, – я не Гера, я Афродита.
– Ага, – никак не мог выйти из образа верховного бога Ной, – значит, где-то рядом бродит и Гефест?
– Пусть бродит, – совершенно равнодушно махнула рукой Ракиль, – хотя я его здесь пока не видела. Пытала деревенского кузнеца…