Тут в душе моей, особенно в теле, начался облом покруче, чем у наркомана. Только поэтому вынужден бы бодануть соседу видиокамеру, которая сама снимала всю эту нашу мопассанщину для дальнейшего внесения в эпизоды кое-каких интимных поправок, что снижало мои кровные затраты и увеличивало продолжительность самого экстаза.
Ради всего такого пришлось залезть в долги к своим афганцам, ибо, как сказал поэт, я утром не был так уверен, что ночью с Зинкой буду я. В конце концов пришлось-таки мне пойти в группировку к знакомым пацанам. Ну а если ноготок увяз, то всей птичке пропасть, как в точку глядя сказала парикмахерша тетя Катя, в суровом допризывном отрочестве лишая меня невинности.
Больше ничего не покажу, потому что, во-первых, кокаин в мой кейс подбросили менты, чтобы вынудить стать свидетелем обвинения; во-вторых, пока что на моей совести нет преступлений. А то, что у вышибленного мною «нового», отказала нога, то я лично готов разделить с ней моральную ответственность за такую ее травму. Кроме того, имею справку от «Садко», что до этого случая успешно вышиб из заведения пятнадцать человеко-мужчин и одну поддатую оторву. И никаких при этом не вывернул им ни ног, ни рук. В-третьих, я был всего лишь телохранителем с испытательным сроком у жены хозяина и без допуска к делам. Поэтому никого не мочил, ничего не знаю, ничего преступного не видел; и наконец, рыло начистил я следаку Валяеву за то, что он пытался ногою врезать в пах ветерану Афгана, тогда как, согласно новой Конституции, пах – это святое место для мужского пола каждого уваающего себя гражданина России.
Потом меня самого отканителили тут ваши менты так, как не мудохали при дедовщине или в плену.
Требую адвоката, медэкспертизу и повторяю: больше я вам ничего следующего не покажу, пока не дадите личного свидания с женой, но непременно в одиночке и чтобы надзор не глазел в очко. Заодно пусть Зинуля принесет пожрать свининки с картпюре и «Лолиту» Набокова, которую позорные деды Зюганова и Анпилова отныкивали у народа в тяжкие годы застоя, поскольку тут дошла малява от культурных пацанов, что эта «Лолита» – самая в натуре крутая книга на воле и в тюрьме. Как напрасно подозреваемый, не сомневаюсь в освобождении из-под стражи, веря в торжество адвокатов Закона и ввиду полного отсутствия улик, принадлежащих лично мне.
Прошу передать Президенту следующие мои предпоследние слова: твердо верю, что сейчас мы имеем не 37-й год, а евроремонт всей нашей системы, легендарно называемый перестройкой.
Жепепенака
Посвящается Саше Горелику
Малая доля истории болезни поступившего в буйном состоянии больного N. N., шизофренически и паранойно считающего себя особо важным сотрудником Шереметьевской таможни, гражданином Бульд-Озеровым, что неофициально