Все это нанесло серьезный удар по внутренней политике большинства западных и центральных европейских государств. В 1660-х и 1670-х годах разгорелись жаркие международные дебаты относительно того, что следует предпринять в связи с возрастанием французского могущества. Теперь уже не только в Англии и Голландии, где и прежде кипела публичная жизнь, но и в империи[180] тысячами распространялись памфлеты и сыпались упреки. Ежемесячный журнал «Меркюр», новое слово в журналистике, регулярный обзор событий, посвящал значительное количество материалов иностранной и имперской политике. Далеко не все полагали, что Людовика нужно остановить. Многие английские консерваторы чувствовали, что голландцы представляют более значительную коммерческую и идеологическую угрозу. В Голландии многие соглашались с братьями де Витт в том, что с французами следует примириться – если не из симпатии, то хотя бы из осторожности. Не было недостатка в немцах, которые, по той или иной причине, видели в Людовике полезный инструмент против всевластия императора. В общем и целом, однако, европейцы, будь они католиками или протестантами, князьями или парламентариями, соглашались с тем, что французский король намерен построить универсальную монархию по образцу Карла V. Протестанты более всего опасались католицизма Людовика и его желания завершить начинания европейской контрреформации.[181]
Ключевым звеном являлась Германия. Людовик хотел подчинить себе империю ради ее ресурсов и статуса. В Германии все боялись, что Людовик предъявит претензии на императорскую корону и, возможно, попытается убить императора.[182] Английские виги не сомневались, подобно европейским парламентариям в 1620-х годах, что европейский баланс сил и английские свободы предстоит защищать в Нидерландах[183] и в империи. Так, сэр Томас Литтлтон в апреле 1675 года предупредил парламент о смертельной опасности «расширения» французской империи Людовика за счет Фландрии, Германии и Франш-Конте.[184] Виги безжалостно обличали внешнюю политику Карла II, особого накала обстановка на парламентских слушаниях достигла в 1677–1678 годах, когда парламентарии попытались урезать королевские полномочия, ссылаясь на допущенные монархом промахи.[185]
Все это чрезвычайно обострило ситуацию в Европе. В ходе «деволюционной войны» имперский сейм не одобрил интервенцию в поддержку испанских Нидерландов.[186] Он также оставил без внимания просьбу герцога Лотарингского о помощи в 1670 году. Нападение на Соединенные провинции, однако, тотчас пробудило Германию. Хаос, устроенный Людовиком в Пфальце, и отношение французского короля к Германии в целом возбудили в немцах ненависть и заставили вспомнить