– Я рад, что мы мыслим одинаково… – начал Красавчик, и замолчал.
Мы одновременно услышали звуки, не предвещающие ничего хорошего. Сначала шлепанье гусиных лапищ по полу, а затем попискивание электронного замка. Створка двери отъехала в сторону, и в камеру прошествовала уродливая громадина в черной рясе, двухметровое существо, напрочь лишенное талии и шеи. Несмотря на особенности фигуры осанка его странным образом казалась величавой. Бородавочник по кличке Отец, а это был именно он, при ходьбе переваливался с боку на бок, и все же поступь странным образом отличалась внушительностью. Он вплывал в камеру, как неизбежное зло, словно накатывающее на берег цунами. С его появлением в помещении сразу стало тесно, как будто мы разом оказались в собачьей конуре, к тому же исходящая от него резкая вонь мгновенно отравила весь пригодный для дыхания кислород. Мы с Красавчиком сжались на шконке и наблюдали за сокамерником с отвращением и ненавистью.
– Приветствую вас, дети мои, – пробулькал Отец низким басом. Когда он говорил, под подбородком подергивались кожные складки, и ходил вверх-вниз массивный кадык, размерами с яблоко.
– Добрый день, – приветствовал его Красавчик, но руки на всякий случай спрятал за спину. Не приведи Всевышний, бородавочник захочет их пожать.
Я поступил точно так же и распахнул пошире рот, чтобы не задохнуться.
Отец огляделся. На двухъярусных нарах уже лежали наши матрасы. Тогда он, вздохнув, бухнул свой на лавку у противоположенной стены и плюхнулся напротив нас. Некоторое время царила тишина. Бородавочник молчал. А меня преследовало стойкое ощущение, что он хочет в меня плюнуть. Если бы только у меня имелись темные очки, я бы немедленно нацепил их, и больше не снимал. Но к несчастью, у меня не было ни темных очков, ни зажима, каким пользуются ныряльщики, ни кислородной подушки – ничего!
Я оглянулся на темнеющий в углу глазок видеокамеры. Представляю, как сейчас веселится проклятый следователь, наблюдая за нашими мучениями. Должно быть, он просто счастлив. Если бы у меня была возможность до него дотянуться, уж я бы постарался на этот раз сломать ему челюсть, желательно в двух местах.
– Думали ли вы о боге? – забулькал бородавочник. Самые худшие предчувствия начинали оправдываться.
Красавчик беспомощно оглянулся на меня.
Повисла пауза.
– Постоянно думаю, – заговорил я. Дальше тянуть с ответом не было никакой возможности. Бородавочник мог обидеться, и тогда нас ожидало настоящее «веселье». О буйном нраве Отца ходили легенды.
– О боге? – уточнил он.
– О боге, – обреченно ответил я.
– Это же прекрасно, – обрадовался миссионер. – А знаешь ли ты, сын мой, как выглядит бог?
– Сотворен по твоему образу и подобию, – откликнулся я. Кое-что об особенностях