– Будто сто лет тебя знаю, – говорил он, – Это как в тюрьме строгого режима: год за два.
– Неудачная шутка.
– Близкая к профессии. Все-таки, я будущий юрист. Буду шастать по тюрьмам. Тюрьма – дом родной.
Мы уже по-настоящему любили друг друга, сидели по темным углам в парках, целовались на последних рядах в кинотеатре, но ничего лишнего он не позволял себе. Как раз в эти дни как-то мама сказала мне, что к нам собираются гости: папин приятель с сыном. И сын хотел бы познакомиться со мной. Я сразу поняла, в чем дело. Подняла дикий скандал, закатила истерику, убежала в слезах из дома, и на улице позвонила Эмину.
В городе уже было очень неспокойно. Начинались волнения, прибывали толпы беженцев, раненные, истерзанные, которых армянские националисты и их боевики прогнали из родных мест в нашей же республике, отобрали дома, стремительно разворачивались страшные события… Но я была далека от всего, что происходило, я жила только им, жила своим чувством, своей любовью, лишний раз доказывая этим старую истину, что любить можно в любой ситуации, что любовь выше всяких ситуаций и положений в обществе… Однако, что бы там ни было, мы жили не в безвоздушном пространстве, жили среди людей, и положение было довольно напряженным, и с этим нельзя было не считаться…
Он сразу примчался после моего звонка, и я ему все рассказала. Было уже поздно, мои родители уже, наверное, с ума сходили, а мы гуляли с ним по городу, изменившему свой жизнерадостный облик, ставшему неприютным, мрачным, с толпами несчастных, оборванных, бездомных беженцев на улицах, которым некуда было деваться, и которые пришли искать здесь убежища и справедливости. Мы тоже мрачные, печальные бродили по улицам, и тут он сказал мне:
– Я умру без тебя. Я умру за тебя.
– Я умру за тебя, – сказала я, – Я умру без тебя.
Мы впервые говорили друг другу такие слова, мы сцепили пальцы рук, и это было что-то вроде нашего обручения.
– Докажи! – вдруг сказал он, и в зеленых кошачьих глазах его загорелись незнакомые мне, пугающие искорки.
– Как доказать? – растерялась я, не понимая.
– Как доказать? – спросил он, будто испытывая мою сообразительность.
Мы как раз проходили мимо бассейна с фонтаном в парке. Фонтан, конечно, не работал, не до фонтанов было, но бассейн был заполнен водой до краев и был довольно глубокий. Стояла зима, было холодно. Сердце мое почуяло неладное. И тут он прыгнул в бассейн, ушел моментально на дно. Я дико закричала. На мой крик прибежали прохожие. Мне показалось, что он пролежал на дне целую вечность, и целую вечность я кричала, не в силах двигаться, оцепенев от страха. Его кое-как вытащили. Он чуть не захлебнулся, с него ручьями стекала вода. Люди не понимали, что случилось, спрашивали меня, но я не отвечала, и постепенно все разошлись, оставив его сидеть, дрожа от холода, на краю бассейна. Я стояла рядом с ним, не