План дома довольно прост – что называется, без затей. Дом двухэтажный, в плане прямоугольной формы с довольно большим крыльцом. В крыльце было даже два окна (помимо дверей), а над крыльцом располагался балкон. С обратной стороны дома (по отношению к крыльцу и балкону) была жилая пристройка, в которой, помимо одной комнатки, были кладовки и туалет «типа сортир». Дом был крыт железом (кровельным, конечно) какого-то необыкновенного качества. Во-первых, железо крыши не особенно гремело, когда по нему ходили, – оно было явно толще обычного. А во-вторых, крыша нигде не протекала в течение почти 150 лет. Хотя на чердаке в 20-е годы был пожар – обгорели стропила и обрешетка. Известно, что железо после такой передряги обычно быстро ржавеет в дожди. По причине послереволюционной бесхозяйственности крышу красили очень редко. На моей памяти всего раз, примерно в 1955 г.
Первый и второй этажи дома заметно отличались: хозяева – мои предки Свешниковы – занимали второй этаж, а первый – для обслуги и разнообразных хозяйственных нужд. На втором этаже окна и потолки были повыше. Двери, печи и интерьер второго этажа предки выполнили любовно и тщательно. Был в большой передней зале даже небольшой камин.
Верхний этаж всегда занимали Свешниковы. На моей памяти там жили Елизавета Александровна Чулкова (урожденная Свешникова) с дочкой и двумя внучками и мы. Елизавета Александровна с семьей занимала передние комнаты. А задние комнаты второго этажа занимал Георгий Александрович Свешников – мой отец – с женой Ниной Ивановной Свешниковой (Корзининой) и детьми: мною – Валерием и моей сестрой – Ириной. С нами жила бабушка – Александра Викторовна Свешникова (Железкова) – мать Елизаветы и Георгия.
Крыльцо – дома лицо. В крыльце были довольно добротные двери – в прежние времена двери дома запирали. Помню, что эти двустворчатые наружные двери были с основательным гремучим засовом. На моей памяти эти двери уже не запирались, их только прикрывали в сильные метели. А отец еще застал время, когда запирались на щеколду даже ворота.
Кстати, притвор дверей в крыльце был устроен по-северному – то есть они открывались внутрь. Иначе дверь, занесенную снегом, просто бы не открыть. Вторые двери были застекленными, с красивыми медными ручками. На притолоке над ними была видна небольшая бронзовая иконка Николы-угодника. Жалею, что не догадался снять ее при прощании с домом. А может быть и хорошо, что не снял. Пусть и дальше Никола охраняет дом.
Помню три возгорания, которые могли перейти в пожары, но, видно, Бог нас миловал. Причиной одного из возгораний были сложные задачи по математике из учебника Шапошникова-Вальцева! А второе случилось из-за бурной любви нашей жилички Зины Нечаевой, «Зинки», как ее обычно называли. Уронить керогаз –