«Там может полицаи или бандеровцы устроили засаду и меня сразу сцапают, – рассуждал Александр. – Погибнет и дед, и его зять. Нет, я уж схоронюсь где-нибудь в лесу. Вырою землянку типа схрончика и переживу зиму. Картошки нарою в огородах и на полях нового-старого хозяина Стамбровского – не обеднеет».
На старом биваке отряда он нашел саперную лопатку, оставленную по тревоге и присыпанную землей в одной из траншей провизию в виде нескольких банок с тушенкой. Когда стал копать дальше, оказалось, что тут – оставленный целый консервный склад добротной немецкой тушенки и в непромокаемой упаковке пачки галет и сухарей. А самое главное, что его обрадовало – коробка с немецким салом, куски которого размером с мыльницу были аккуратно обернуты вощеной бумагой и упакованы в картонной коробке.
Теперь он вспомнил, что в результате одного удачного налета на конный обоз оккупантов с провизией они тогда много набрали консервных банок, галет и повидла.
Этот летний день 43-го года выдался знойным. После прошумевшего накануне грозового дождя с утра парило – влажность создавала неимоверную духоту.
Прихватив саперную лопатку, кусочки сала, несколько банок тушенки, две приличных пачки галет и положив их в вещмешок, Александр направился к тому месту, где он собирался подготовить себе зимовку. Это был песчаный островок, окруженный непроходимыми болотами. Но он знал потаенные тропки, по которым ходил к этому островку, вынося туда неразорвавшиеся тяжелые снаряды и мины. Это был НЗ для отряда. Теперь они, эти фугасы, являлись его собственностью, над которой нужно было немного поработать, чтобы они взорвались в нужный момент. Он умел это делать успешно, как дипломированный минер.
Стройка началась с копки ямы. Почва песчаная и немного влажноватая поддавалась легко. К вечеру он завершил «создание стен», укрепленных лозовым плетнем. Будущий схрон вырисовывался прямоугольником полтора метра на два. Оставалось придумать прочную и потаенную крышу, что входило теперь в планы будущего дня.
Ночь была теплая, осыпанная звездной половой. Месяц светил ярко, поливая просторы лимонным цветом. Квакали на болоте лягушки. Где-то совсем недалеко кричала болотная выпь. Ее низкий голос напоминал короткий рев быка или гудение ветра в трубе. Неслучайно местные жители называли горлопанящую выпь бугаем, или быком. На дно ямы Сашко набросал сухой травы, постелил одну половину найденной в лесу и разорванной плащ-накидки на землю, вторым куском полотнища он укрылся. Вглядываясь в усыпанное мерцающими огоньками звезд темно-синее небо, паренек стал размышлять сам собой, задавая себе вопросы и тут же отвечая на них: «Почему люди воюют? Почему сильный обижает, сгибает слабого? Погибают в основном простые люди, воюющие меж собою. А вот те, кто их послал на бойню, способны общаться между собой по телефону. Ну ладно, вторгнувшийся враг иноземный – тут все понятно. Отечество отвечает оккупанту.
А почему