– Руб, твой брат не глуп, извинись. Джереми, если немного повезет, папочка склеит чашку и ты сможешь поставить в нее цветные карандаши. И поскольку ты уже большой мальчик, то можешь пить из стаканов, как и все остальные. А ты, Лили, убери, пожалуйста, ноты, потом пойдем есть. Руб, тебе придется собрать железную дорогу.
Илейн взяла на руки младшего и посадила его на высокий стул в столовой. Тим присмотрит за ним, пока она принесет еду. В принципе, это входило в обязанности их служанки, Мэри Флаэрти, но в пятницу у Мэри был выходной. По этой же причине Роли не вошел в дом после того, как Тим отпустил его. Обычно он не любил так легко расставаться со своим начальником и хотя бы спрашивал, не может ли сделать для него еще что-нибудь. А затем он обменивался парой непринужденных слов с Мэри.
Илейн догадалась, что эти двое решили воспользоваться теплым летним вечером, чтобы насладиться общением, заменив слова поцелуями.
Как бы там ни было, Мэри успела приготовить запеканку, и Илейн оставалось только вынуть ее из печи. Илейн собралась позвать Лилиан, но девочка уже показалась в дверях.
Лицо ее сияло, она размахивала письмом от Гвинейры МакКензи, которое Тим неосторожно оставил на столе рядом с креслом.
– Это правда? – радостно воскликнула она. – Бабушка Гвин посылает меня в Англию? Где живут принцессы? И в такой интра… интер… в такую школу, где можно злить учителей, устраивать полуночные вечеринки и все такое?
Тим Ламберт часто рассказывал детям о своей учебе в Англии; его интернатское прошлое, судя по всему, представляло собой целую череду розыгрышей и приключений. И вот теперь Лили не могла дождаться, когда будет учиться, как папа. Ей не стоялось на месте, от возбуждения она то и дело подпрыгивала.
– Вы меня отпустите, правда? Мамочка! Папочка! Когда мы едем?
– Я вам что, надоела? – Глория переводила обиженный взгляд с одного взрослого на другого, и в ее больших фарфорово-голубых глазах сверкали слезы.
Это было для Гвинейры невыносимо. Обняв малышку, она едва не расплакалась сама.
– Глория, как ты можешь так говорить! Конечно нет! – утешал ее Джеймс МакКензи, отчаянно желая иметь под рукой бокал с виски. Для того чтобы сообщить Глории о решении Куры и Уильяма, Гвинейра выбрала момент после совместного ужина. Без сомнения, ей хотелось заручиться поддержкой своих мужчин. Однако Джеймс чувствовал себя скорее неловко в роли воспитателя ребенка Уорденов. А Джек с самого начала не оставил никаких сомнений насчет того, что он думает по поводу указаний Куры и Уильяма.
– Все люди ходят в школу, – произнес молодой человек, но прозвучало это не очень убедительно. – Я ведь тоже пару лет учился в Крайстчерче.
– Но ты каждые выходные приезжал домой! – всхлипнула Глория. – Пожалуйста, пожалуйста, не отсылайте меня! Я не хочу в Англию! Джек…
В поисках поддержки девочка умоляюще посмотрела на своего многолетнего защитника. Джек поерзал на стуле, надеясь на помощь родителей. Его вины в этом действительно