Я села, стараясь прогнать мысли о сновидении. Мне снился Лукас, он шел к морю по песку, а я бежала за ним, тщетно пытаясь догнать. Я звала его, но он не слышал, все ближе и ближе подходя к воде. И так до самого моего пробуждения. Я редко видела имеющие значение сны, все больше глупые и неинтересные, из тех, что сразу забываются, но сны о Лукасе оставались со мной на несколько дней.
Я бегло взглянула на часы. Интересно, наступит ли день, когда я перестану регулярно видеть на часах три пополуночи. Не хотелось бы пропустить его. Я снова легла и уставилась в потолок.
Я коснулась пальцами своих колец – подаренного в честь помолвки и обручального. Я держалась за них изо всех сил, за них и за Лукаса. Интересно, покажется ли мне когда-нибудь нормальной жизнь без любви, которая была между нами?
В девять утра я наконец вышла на свежий воздух. Запах моря был слышен даже на расстоянии. Я оглянулась на маленький белый домик, который купила после того, как съехала от Эммы и Джона. Мы с Лукасом жили в особняке недалеко от пляжа; он любил морской вид, но мне пришлось продать особняк. Представить жизнь без мужа я могла только в месте, совершенно непохожем на то, что мы имели. В месте, которое было бы только моим. Домик располагался в стороне от тихой дороги, терялся среди окружающих его дубов. Мне нравилась уединенность. Сад с розовыми кустами и старая крыша – казалось, что я живу в другом времени. Такие места я раньше любила рисовать. Лукас сказал бы, что место подходит художнику. А еще он был бы поражен его чистотой. Постоянным предметом наших шуток было то, что я грязнуля, а он помешан на порядке. Наверное, раньше так было потому, что между рисованием и уборкой я всегда выбирала рисование. Теперь же у меня была куча времени на уборку.
Лукаса я знала практически всю жизнь. Много лет он был для меня просто надоедливым мальчишкой, но когда нам исполнилось по четырнадцать, нас посадили вместе на уроке искусства. Лукас не умел рисовать. Даже людей из палочек. Однажды, глядя на его попытку нарисовать дерево, я разразилась смехом. Он потянулся, чтобы увидеть мой рисунок, готовый к ответным издевкам, а вместо этого посмотрел на меня огромными голубыми глазами и, улыбаясь, произнес: «В один прекрасный день ты нарисуешь дом, я построю его, и там мы вместе состаримся». Как могла четырнадцатилетняя девчонка ответить на такое высокопарное заявление? «Ты хочешь построить дом престарелых?» Теперь была его очередь смеяться. «Нет, я имел в виду не это». Я поняла, что промахнулась, смутилась, и мы оба стыдливо замолчали. Однако после этого мы стали сидеть за одним столом во время обеда, он подружился с Эммой, а я с его компанией.
Первый раз мы поцеловались поздно вечером в парке. Я хотела бы сказать, что это был какой-то особенный момент, но мы были навеселе от дешевого сидра, который купил для нас старший мальчишка. И целовались мы в окружении половины школы. В этом поцелуе было слишком