Новелла слушала излияния старого конюха, и ее все больше охватывало уныние.
– Спасибо, Чарльз, за откровенность. Я собираюсь навестить сэра Эдварда и рассказать ему, что я думаю о человеке, который распродает лошадей покойного на глазах у его семьи.
– Он хороший человек, миледи. Не такой, как остальные дружки его светлости.
– В таком случае надеюсь, что он проявит благоразумие, когда я попрошу его вернуть отцовских лошадей.
– Он их честно купил, миледи. Он же не мог знать, что кто-то будет против.
– Вам нравится сэр Эдвард.
– Да, миледи. Он много часов провел здесь с лошадьми и со мной, прежде чем забрал их. Все расспрашивал меня про их привычки, что каждая есть любит да когда кого кормить надо.
– И все равно, он друг моего отчима, поэтому я свое мнение придержу до тех пор, пока сама не увижу его. Можете не сомневаться, Чарльз, я верну Саламандера в Краунли-холл! Обязательно верну. Даже если мне придется заплатить вдвое дороже, чем заплатил за него сэр Эдвард!
С этими словами Новелла попрощалась с Чарльзом и направилась в дом.
Ровно в восемь часов прозвучал гонг, созывающий к обеду.
«Отчим, скорее всего, вернулся, так хоть поем нормально», – сказала себе Новелла, приглаживая тяжелые черные локоны и надевая бриллиантовое ожерелье, подарок дяди на минувший день рождения.
Разговаривать с отчимом ей не хотелось, потому что она чувствовала, что разговор их невольно перейдет в неприятный спор о семейных финансах.
«Надеюсь, маме лучше, – подумала она, открывая дверь столовой. – Я спрошу у нее, как она себя чувствует, и не позволю ей уходить от темы».
Сделав глубокий вдох, Новелла вошла в столовую. Отчим, как можно было ожидать, уже сидел за столом, но мать нервно расхаживала по комнате.
– Новелла, дорогая!
– Как ваша голова, мама?
– Уже не болит, спасибо.
– Утром я видела Чарльза, и он упомянул, что в последнее время вам часто нездоровится.
Мать, кажется, немного заволновалась и закашлялась.
– Ничего страшного, просто боль в горле долго не проходит. Чарльз вечно волнуется по пустякам. Ведет себя так, будто мы все еще дети.
Новелла рассмеялась:
– Это правда! Я его ни на что не променяю.
– Я не потерплю подобной дерзости от слуг, – рявкнул отчим, оторвавшись от стакана с кларетом, уже наполовину пустым.
– Чарльз живет с семьей Краунли еще с тех пор, когда был жив старый граф, – робко ответила графиня. – Он пришел в этот дом юношей и всегда говорил то, что думает.
– В таком случае, очевидно, пришло время поискать нового конюха, – резко бросил лорд Бактон.
– Энтони, дорогой, прошу тебя. Он у нас последний остался. Никто так не управляется с лошадьми, как он.
Лорд Бактон зарычал и отпил из стакана.
– Возможно, ты права, дорогая. Мои друзья завидуют мне, когда видят, как он справляется даже с самыми норовистыми животными. Он стоит того жалованья, какое я ему плачу, иначе я бы его уволил вместе с остальными бездельниками.