Рейчел было искренне жаль Кристину. Герхард намеренно держался от собственной жены на расстоянии, обращая на нее внимание лишь для того, чтобы сделать очередное резкое замечание. Для Кристины, пусть она и была подшофе, колкости мужа не остались незамеченными.
– Ты должна потанцевать, – прошептал на ухо Рейчел отец, отвлекая ее от наблюдения за Шликами, сидящими всего в паре метров от них на диване в форме лошадиной подковы.
Рейчел взбунтовалась:
– Не хочу я танцевать!
– Разреши тебя пригласить. – Профессор встал и, не обращая внимания на отказ, повел дочь в центр зала.
Что ж, танцевать с ним, по крайней мере, лучше, чем с офицерами СС или лебезящим доктором Менгеле. Рейчел всегда изумлялась и радовалась, когда вальсировала с отцом. В ту секунду, когда он выходил танцевать, его осанка и поведение менялись: это был уже не загруженный работой ученый со сгорбленной спиной, а светский лев. Отец поклонился, взял Рейчел за руку, и они закружились в венском вальсе. Идеальное тело, идеальное чувство ритма, умение вести партнершу. Родители Рейчел любили танцевать на балах, и несмотря на то, что сама Рейчел не умела вальсировать столь же чудесно, как ее мама, она знала: с таким партнером и она выглядит прекрасно.
Они сделали только один стремительный тур по залу, и профессор остановился: кто-то похлопал его по плечу. Крамер улыбнулся, едва заметно поклонился и отошел в сторону.
Своей очереди ожидал штурмбаннфюрер СС Герхард Шлик. От его улыбки у Рейчел мороз пробежал по коже, хотя она и постаралась это скрыть. Она позволила ему сделать еще один круг по залу. Заходя на второй, Шлик крепче прижал ее к себе.
– Сколько лет, сколько зим. Приятно снова увидеть тебя, Рейчел.
Она сглотнула и самоуверенно улыбнулась, хотя во рту у нее пересохло.
– Неужели? А как же Кристина? И твоя дочь?
Взгляд Шлика стал ледяным.
– Суди сама.
Девушка удивленно изогнула брови.
Он вздохнул.
– Брось притворяться! Наверняка и раньше были какие-то признаки. Ты должна была мне сказать, предупредить меня. Я-то полагал, что мы, по крайней мере, друзья.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Твоя подруга… – Шлик колебался, подыскивая слова, – генетически нездорова. Она… я бы употребил такое заумное выражение – «эмоционально нестабильна».
– Более сдержанной девушки, чем Кристина, я не знаю.
– Я тоже так думал, когда согласился на ней жениться. Но как я уже сказал: суди сама.
– Что ты с ней сделал?
Герхард