– Молчи, Рейчел!
– Но…
– Молчи! Случившееся тебя не касается. Ничего не поделаешь.
– Это убийство, отец.
– Прекрати! – Он встряхнул дочь, не останавливаясь ни на секунду. – Предупреждаю тебя! У тебя истерика. Возвращайся в гостиницу и жди. Я вернусь, как только освобожусь.
Но Рейчел была больше не в силах это выносить. Она вырвала руку.
– Отец, я хочу домой! Хочу вернуться в Нью-Йорк! Немедленно!
– Это невозможно.
– Что ты имеешь в виду? Ты же говорил, что мы поедем домой, когда… Завтра утром у нас самолет!
– Фрейлейн Крамер! – окликнул ее сзади Герхард, сбегая по ступеням церкви в компании Фершуэра и Менгеле.
Профессор предостерегающе взглянул на дочь.
– Не откажетесь ли с нами пообедать? – спросил Герхард – слишком беспечный и веселый для человека, только что опустившего крышку гроба, в котором покоилась его жена.
Обескураженная поведением отца, Рейчел решила сказаться больной.
– Нет-нет… я вернусь в гостиницу. Ужасно болит голова. И есть не хочется.
– Очень жаль, фрейлейн. Я надеялся, что вы составите нам компанию.
Рейчел почувствовала, что ее сейчас стошнит от его наглости. «Что с ними такое? С моим отцом? С остальными? Неужели они не видят, как ведет себя Герхард?»
Шлик взял ее за руку.
– Вы знаете, Кристина очень вас любила.
Рейчел попыталась высвободить руку, но Герхард не отпускал.
– Она была моей подругой.
– Да, я понимаю. Еще одно: уверен, что Кристина хотела бы, чтобы у вас осталось что-нибудь на память о ней… что-нибудь особенное.
Рейчел едва не задохнулась. Слезы горя и разочарования готовы были вот-вот хлынуть у нее из глаз.
– Мне бы хотелось, чтобы вы пришли ко мне домой, разобрали ее вещи. И взяли все, что пожелаете.
Рейчел не могла говорить: ее охватили отвращение, сожаление и нестерпимая боль из-за загубленной жизни Кристины.
– Вы понимаете, как это тяжело? Для меня это было бы подарком… и для Кристины тоже… – Шлик опять сжал руку девушки. – Пообещайте, что придете.
Рейчел боролась с собой. С одной стороны, она чувствовала, что хочет побыть рядом с вещами, принадлежавшими Кристине, изнывая от невозможности дать подруге знать, как отчаянно она сожалеет о том, что не поверила ей с самого начала, как раскаивается в своих заблуждениях. С другой – испытывала страх от того, как сильно Герхард сжимал ее пальцы. Девушка колебалась. Потом кивнула с несчастным видом.
– Я приду. Но только завтра. Вечером у нас самолет. – Она бросила вызов отцу, но тот отвернулся.
– Отлично! – Герхард едва сдерживал ликование. – Завтра в обед я за вами