Тетя помогла Бекки спуститься со стула и дала ей еще блинчиков:
– Спорим, ты не доешь быстрее мамы?
– Доем!
Я с удивлением наблюдала за тем, как Бекки в одно мгновение съела все до крошки. Мне пришло в голову, что я просто еще сплю…
Я попробовала блинчики и сразу поняла, почему дети уплетали их за обе щеки. А такого вкусного кофе я не пила с тех пор, как рухнула фондовая биржа![8] Наверное, кофе тетя принесла из дому, потому что мой, перемешанный с цикорием, был и вполовину не так хорош.
Во время еды я то и дело поглядывала на дверь спальни, раздумывая о том, что увижу, когда войду к Гейбу. Когда я вчера уходила, он выглядел неплохо, но жар бывает коварен. Возможно, Гейбу стало намного лучше, но он мог и умереть. Я ела медленно, отодвигая, как могла, встречу с худшим.
Набравшись смелости и войдя в спальню, которая раньше принадлежала моему свекру, я с облегчением нашла Гейба спящим.
Я подошла к кровати на цыпочках и положила руку ему на лоб. Он был прохладным. Мужчина вздрогнул от моего прикосновения, открыл глаза и посмотрел на меня. Я смутилась, вспомнив, как вольно вчера с ним разговаривала, обнимала и все такое. Я надеялась, что он ничего не помнит.
– Привет! – застенчиво поздоровалась я. – Как вы себя чувствуете?
– Лучше, чем когда-либо.
Гейб улыбнулся и сразу стал не похож на того больного, за которым я ухаживала. Его пристальный взгляд действовал мне на нервы.
– Сможете поесть? – спросила я, вновь обретя дар речи.
– Запах кофе просто волшебный.
– Сейчас принесу.
– Миссис Уайатт, подождите.
Я остановилась в дверях.
– Я знаю, что вчера был не в себе. Я что-то говорил?
– Не переживайте, ничего членораздельного. – Я вздохнула с облегчением, понимая, что он ничего не помнит, в том числе и моих слов.
Затем по выражению лица Гейба я поняла: мне не удалось его убедить.
– Единственное, что я разобрала, – вы звали своего отца. Вы меня до смерти перепугали! Я решила, что вы собрались умереть и призываете Отца Небесного отпустить ваши грехи.
Он улыбнулся, закрыл глаза и отвернулся.
– Я с удовольствием выпью кофе, мэм, если вам нетрудно его принести.
Я закрыла дверь и пошла в кухню. Тетя Батти во весь голос напевала и мыла посуду.
– Как там поживает ангел? – поинтересовалась она, закончив.
– Да он не ангел! – начала я объяснять, но потом сдалась. – Ему уже лучше. Он хочет кофе, если еще есть.
– А он не голоден? – спросила тетя. – Я могу испечь еще блинов.
Не знаю почему, но мне вдруг стало неловко ухаживать за Гейбом теперь, когда он пришел в сознание, не спал и раздумывал. Я протянула тете чашку и молочник.
– Может быть, вы отнесете это ему и сами спросите?
– Хорошо. – Тетушка понизила голос до шепота и сообщила: – Дети рассказали о нем вчера. Мы упомянули его в наших молитвах.
Мне сразу стало тревожно.
– Я