Глава 17
Ночь в доме Анны дель Меркато прошла спокойно. Огонь мерно потрескивал в печи. На рассвете Анна раздула угли и разогрела остатки супа.
Когда монах вышел до ветру, Меркурио, жуя корку вымоченного в супе хлеба и половинку луковицы, склонился к Цольфо.
– Когда он вернется, ты с ним попрощаешься, и мы уйдем.
– Нет, я останусь с ним, – ответил мальчик.
– Ты что, дурак? – опешил Меркурио. – Что ты надумал? Стать его служкой?
– Останься с нами, Бенедетта. – Не обращая на него внимания, Цольфо повернулся к девушке.
– Я с церковником ходить не стану, – решительно заявила Бенедетта.
– Мы будем вместе бороться с евреями и отомстим за Эрколя.
– Да что у тебя в голове творится?! – возмутился Меркурио.
– Брат Амадео сказал, что я должен рассказать о случившемся. Тогда христиане поймут, что евреи – хуже саранчи, карой небесной обрушившейся на египтян, – выпалил Цольфо. – Брат Амадео мне как отец. Он мой идеал, и я счастлив, что нашел его.
– Что ты несешь?! – напустилась на него Бенедетта. – Этот монах просто вкладывает свои слова тебе в рот…
– Оставь его. Он всего лишь глупый мальчишка, – осадил ее Меркурио и повернулся к Цольфо. – Наши отцы даже не узнали о нашем рождении, а наши матери бросили нас на произвол судьбы. Они оставили нас у приюта, и им было все равно, доживем ли мы до следующего утра. Если ищешь отца, то мог бы и со Скаваморто остаться.
– Мне все равно, что ты говоришь. – Цольфо скрестил руки на груди и посмотрел на Бенедетту. – Так ты со мной останешься?
Девушка молча посмотрела на него, в ее глазах вдруг вспыхнула давняя боль.
– Мать продала меня священнику. Он был первым, кто возлег со мной, – прошептала она, закусывая губу, чтобы не разрыдаться. – Нет, я не останусь.
Меркурио смутился, но Цольфо продолжал вести себя так, словно признание девушки ничуть его не тронуло. Впрочем, Меркурио знал, что так мальчик борется со своим страхом.
– Пойдем с нами. – Он сжал запястье Цольфо.
Ребенок отпрянул.
– Отдай мне мою долю.
Бенедетта посмотрела на Меркурио, и тот кивнул. Девушка отсчитала шесть золотых монет и положила на стол. Цольфо тут же схватил их.
Вернувшись, брат Амадео заметил напряжение за столом. Он подошел к Цольфо и по-отечески опустил ладонь на плечо мальчику. Бенедетта и Меркурио сидели напротив.
И тогда Цольфо разжал пальцы и протянул монаху деньги, словно бросая своим бывшим попутчикам вызов.
При виде монет брат Амадео широко распахнул глаза от изумления.
– Господь благословил наш священный поход этими деньгами.
– Скаваморто хотя бы честно отобрал у тебя монеты, идиот, – буркнул Меркурио. Он опустил на стол серебряный. – Это для Анны дель Меркато. Надеюсь, эта монета не окажется в твоем кармане, монах. – Не сводя