Едва за ней закрылась дверь кухни, как тело женщины начало сотрясаться от рыданий. В дверь постучали, и в кухню, не дожидаясь ответа, осторожно вошел Дункан. Аннабель на миг подняла глаза и даже не стала пытаться скрыть слезы. Перед ним она не стыдилась своего горя.
Дункан крепко обнял ее, пытаясь утешить.
– Пожалуйста, тетя Аннабель, не плачь. Только не из-за нее! Пожалуйста! Сейчас она просто невыносима. Со всеми! В последнее время ее мучают ужасные головные боли. Это, конечно, ее не оправдывает, но поверь мне, на самом деле она не хотела тебя обижать!
– Ты прав, мой мальчик, этого она не хотела, – повторила Аннабель, прекрасно зная, что все не так. Зачем говорить мальчику о том, что ей еще в детстве пришлось научиться не отчаиваться из-за придирчивых замечаний сестры и смиряться с тем, что и мать, которая всегда баловала Оливию, и остальные люди откровенно предпочитают ее общество?
Роторуа, январь 1878
Длинный деревянный дом у озера Роторуа был в этот день полностью украшен гирляндами, но Марианна Брэдли по-прежнему была недовольна. Она снова заставила своего мужа Уильяма лезть на стремянку, чтобы развесить еще какие-то украшения. Уильям сделал то, что хотела жена. В принципе, он возражал ей только в том случае, когда она бывала совсем несправедлива по отношению к их старшей дочери. Тогда Уильям Ч. Брэдли мог и голос повысить. В остальном же он был таким же добродушным, каким и казался на вид. Высокий, даже несколько грузноватый, Уильям с возрастом начал страдать от избыточного веса; волосы у него с самой юности были редкими и светлыми; карие глаза на круглом лице излучали теплый свет.
«И почему она не родилась мальчишкой?» – в который раз спрашивал он себя, увидев встревоженную Аннабель, стоящую под лестницей. Тогда, возможно, мать любила бы ее, несмотря на внешность, думалось ему, пока он осторожно спускался по ступенькам. От любви к этой девочке у него таяло сердце. На лице Аннабель читалась тревога за него, потому что он мог свалиться с лестницы. Он буквально чувствовал, как она испуганно упирается в деревянного монстра, чтобы не дать ему опрокинуться. Аннабель боготворила отца и постоянно переживала, что с ним может что-то случиться. Она не разрешала ему даже в лодку сесть самому, всегда стремилась сопровождать его. Девочка постоянно говорила, что должна защищать его. Марианна иногда спрашивала, не раздражает ли его эта привязчивость старшей дочери, но подобная заботливость лишь трогала Уильяма Ч. Брэдли.
Только когда он наконец спустился с лестницы, Аннабель отошла на шаг в сторону. Мужчина быстро провел рукой по ее светло-русым волосам. «Они такие же редкие и непослушные, как у меня, – подумал он. – Что ж, вероятно, она полностью пошла в меня».
– Аннабель,