– Это не вина Марты, – сказала она решительно и придавила переступень ножом.
– Ты справилась? – прервала ее мысли Эльза. – Уже поздно и клиентам скоро нужно собираться домой.
Элизабет молча кивнула. Налив полную кружку отвара и предварительно остудив, Элизабет отнесла его больной. Марта противилась и ругалась из-за отвратительного вкуса, однако выпила все до последней капли. Элизабет показалось, что она увидела страх в ее глазах, когда забирала у нее пустую кружку.
– Все будет хорошо, – сказала она утешительно, взяв Марту за руки. – Я молилась за тебя.
Прошипев что-то, Марта вырвала руки.
– Прибереги свои лживые заверения для других. Я прекрасно знаю: вы тайком злорадствуете, что это случилось именно со мной. Вы не можете дождаться, когда наконец избавитесь от меня. Тогда ты будешь здесь самой красивой и все мужчины будут смотреть только на тебя.
Элизабет покачала головой.
– Ах, Марта, надеюсь, ты понимаешь, что это бред. Никто не хочет от тебя избавиться – и я предпочла бы что угодно, только бы мужчины не глазели на меня и не лапали.
Марта отвернулась, ничего не ответив.
Весь следующий день девушки провели у постели Марты, украдкой наблюдая за ней. Действует ли отвар? То, что в ее организме что-то происходит, стало понятно еще ночью. Ее тошнило чаще, чем прежде, и внутренности громко протестовали. Марта крепко уцепилась за ведро возле кровати, пока ее кишки разгружались. Этот запах невозможно было вынести, но, несмотря на ругань и угрозы мадам, Марта была не в состоянии дойти к яме за домом. С мрачным выражением лица мадам велела постелить Марте в ее доме и оставаться там, пока не уйдет последний клиент.
– Если ты спугнешь клиентов, запишу это в твой список долгов, – бранилась она.
Марта плакала. Девушки пытались перебить запах свежими травами. В виде исключения мадам разрешила не закрывать ночью дверь. Хотя Эстер причитала, что холодный ночной воздух им повредит, все остальные были за то, чтобы оставить дверь открытой.
На следующий день ничего не изменилось. Крови все еще не было. И хотя организм Марты судорожно сжимался и отказывался принимать пищу, он не был готов отпустить плод. Мадам ходила с перекошенным лицом, а девушки, потупив взгляд, старались избегать ее. Тому, кто обращался