На первых порах даже близкие соратники Пикассо сильно заволновались, увидев псевдоавиньонских девушек. У Жоржа Брака после просмотра этой картины возникло ощущение, что он наелся пакли, наглотался бензина и теперь рыгает огнем. Андре Дерен говорил, что боится увидеть Пикассо повесившимся рядом с этой картиной. А Карл Юнг вообще считал, что Пикассо воплощает в чистом виде тип экспрессивности, характерный для шизофреников. Хотя, скорее всего, великого психоаналитика возмутил принципиальный антипсихологизм кубистов.
Однако, по словам одного из видных деятелей кубистического движения Хуана Гриса, «кубизм есть только новый способ представления вещей». Пикассо требовал «изображать вещи скорее такими, какими их знают, чем такими, какими их видят» – и ничего больше. А бедные расчлененные на плоскости девицы да бутылки, разложенные на четыре измерения, просто под горячую руку попались.
Но что самое для нас интересное – это незабвенная история о том, как ученики превзошли учителей. И нам есть что вспомнить. И наших великих собирателей, Щукина и Морозова, которые вывезли в далекую холодную Москву главные шедевры художников, на которых в Париже смотрели, мягко говоря, подозрительно. И истерики, которые устраивал перед картинами Пикассо Николай Бердяев. Ученичество Надежды Удальцовой и Любови Поповой в мастерских парижских кубистов и декоративный кубизм Марка Шагала, Юрия Анненкова и Аристарха Лентулова. И даже образцы «учебного кубизма» в 1920-х Малевич и другие наставники молодежи заставляли своих учеников исполнять штудии в духе кубизма.
Рис.14 М. Шагал (сидит, третий слева) среди преподавателей витебской художественной школы. Э. Лисицкий – первый слева. Третий справа – И. Пэн, первый учитель Шагала в Витебске. Витебск, лето 1919.
Уже к середине 10-х кубизм стал мейнстримом, отчасти даже превратился в салон. Дальше смогли пойти только те, кто отказался от кубизма. Не Пикассо с Браком, а Марсель Дюшан и Казимир Малевич оказались истинными отцами-основателями искусства XX века. Наш Малевич прочертил свой путь «От кубизма к супрематизму», а Марсель Дюшан совершил главный жест дадаизма – выставил писсуар в качестве произведения искусства. И для обоих именно кубизм послужил только отправной точкой для подлинного переворота в искусстве.
Потому что основной исторический парадокс заключается в том, что, несмотря на «войну против зрения» и прочие великие изобретения, кубисты так и не пересекли грань, которая отделяет их от последующей культуры XX века. Искусство XX века, в противовес кантианскому здравомыслию,