Повестка из военкомата. Проводы. Ира, словно что-то предчувствуя, плакала и не хотела отпускать любимого. Ее силой оттащили от поезда, на котором уезжал Игорь.
Первые месяцы они писали друг другу горячие любовные письма. Потом вдруг… тишина. Кропоткин уже служил в «Витязях». Он долго терпел молчание любимой, потом написал домой короткое письмо – ультиматум: «Мама, если не сообщишь, почему мне не пишет Ира, то я самовольно уйду из части. Если Би вышла замуж за другого, напиши. Я переживу эту потерю. Обещаю быть взрослым. Даю тебе две недели на ответ. Игорь».
Ответ от матери пришел очень быстро. Новость ошеломила. Ира погибла, попав под машину. Так уж получилось, что в этот день проходили спарринги. Инструкторы «обрабатывали» вчетвером каждого бойца по очереди. Должны были «обрабатывать»…, просто начали с Кропоткина. Игорь как с цепи сорвался. Дрался в полную силу и, выпрыгнув из круга, стал от души «крушить» инструкторов. Что только ни пытались с ним сделать, но окружить его не удавалось. Он просто выпрыгивал из круга, делая сальто, и бил инструкторов. Когда по команде полковника Грибнина в бой вступили все бойцы спецотряда и скрутили Игоря, стали известны итоги. На полу лежали в нокауте четверо инструкторов и связанный Кропоткин. За нарушение условий поединка Игорь получил наказание – дежурство на кухне, а за оригинальность ведения боя его назвали «Гепардом».
На кухне ему дали тупой нож, которым он разделывал говяжьи туши, вымещая при этом переполнявшую его душу ярость и боль потери. Через неделю Игоря отправили на выполнение боевого задания. Первое убийство. Снова боевое задание. Солдаты из дисбата вооружены автоматами убитых ими часовых. Короткий безжалостный бой. Учения. Тренировки с утра и до поздней ночи, без перерывов. Стрельба, маскировка, подрывное дело, парашютная и рукопашная подготовка. Системы вооружений. Топография. Спецприемы. Команды и сигналы стран вероятного противника. Водолазная подготовка. Зачеты. Экзамены. «Коридор боли»
– последний этап подготовки. Один на один с неизвестностью. Каждая комната таила нового соперника. Шагать можно только вперед. Назад идти тоже можно, но никто не шел. Вперед и ни шагу назад.
За всей этой армейской суетой, когда не успеваешь замечать часы, когда валишься в постель и мгновенно засыпаешь, боль притупилась. В прошлое ушло чувство мести.
– Я уезжаю, моя милая Би, – говорил Кропоткин фотографии на кладбище. – Я уезжаю из этого города, чтобы никогда сюда больше не возвращаться. Я буду учить детей, Би. Помнишь, я говорил тебе о своей мечте? Конечно, помнишь. Ты собиралась тогда ехать со мной куда угодно, хоть на край земли. Но видно не Судьба, малышка. Встретимся в другой жизни. Прощай.
Поцеловав бумажный лист, парень быстро зашагал домой. Ему не стало легче. Наоборот. Его охватила тоска, боль неисправимой потери. Игорь думал, что рана на сердце зажила, но ошибся. Он уезжал из города, мрачно пообещав