– Так долго я здесь не пробуду.
– И то верно. Правда, прогнозы врачей насчет Артис изменились. Все откладывается еще на сутки.
– Я думал, время определено с точностью до секунды.
– Тебе не обязательно оставаться. Она поймет.
– Я останусь. Останусь, конечно.
– Процесс контролируют самым тщательным образом, но организм порой заставляет вносить коррективы.
– Она умрет естественной смертью или ей помогут испустить последний вздох?
– Ты ведь понимаешь, что последним вздохом ничего не заканчивается. Понимаешь, что он лишь предваряет нечто большее, что будет продолжение.
– Уж очень деловой подход, по-моему.
– На самом деле очень человечный.
– Человечный.
– Быстро, без вреда и без боли.
– Без вреда, – повторил я.
– Необходимо, чтобы все происходило в полном соответствии с отлаженной методикой. Которая лучше всего подходит для ее организма, ее болезни. Артис может прожить еще несколько недель, но что в результате?
Он подался вперед, положил руки на стол.
– Почему здесь? – спросил я.
– Есть другие лаборатории, технологические центры – еще в двух странах. А здесь база, штаб-квартира.
– Но почему в этой пустыне? Почему не в Швейцарии? Не в пригороде Хьюстона?
– Нам это и нужно – быть подальше от всего. Здесь все условия. Надежные энергогенераторы, мощные механизированные системы. Взрывозащитные стены, укрепленные перекрытия. Структурное резервирование. Противопожарная защита. Патрулирование с земли и с воздуха. Усовершенствованная система киберзащиты. И так далее.
Структурное резервирование. Нравилось ему, как это звучит. Он отодвинул ящик стола и выставил бутылку ирландского виски. Указал на поднос с двумя стаканами, я пошел за ними. Вернувшись к столу, осмотрел стаканы – не осел ли на них проникший снаружи песок и каменная пыль.
– Где-то здесь в кабинетах сидят люди. Прячутся. Что они делают?
– Создают будущее. Новую концепцию будущего. Не похожую на другие.
– И непременно здесь.
– В здешних местах тысячи лет обитали кочевники. Чабаны пасли овец в чистом поле. Эту землю не трепала, не прессовала история. История здесь похоронена. Лет тридцать назад Артис работала на раскопках где-то к северо-востоку отсюда, рядом с Китаем. История похоронена в курганах. Мы вышли за рамки. Мы забываем все, что знали.
– Да здесь собственное имя забудешь.
Он поднял стакан и выпил. Виски тройной перегонки, редкий купаж, выпускается в весьма ограниченном количестве. В свое время отец все это мне подробно объяснил.
– А как насчет денег?
– Чьих?
– Твоих.