– Очень хорошо тебя понимаю, – серьезно говорит Рената. – Сама так же маялась в твои годы. Впрочем, нет, вру, я постарше была, когда меня скрутило. Потому и уехала из дома. Так-то, на сторонний взгляд, жизнь у меня была хорошая, что называется, «как у людей». Все у меня было, только смысла в этом не было и не предвиделось. Совсем до ручки дошла, вот и устроила себе житейскую катастрофу, чтобы не удавиться в чулане. А потом занялась чужими делами – вашими с Карлом. И все как-то само собой наладилось.
– И жизнь обрела смысл? – спрашиваю недоверчиво.
– Да нет, конечно, – смеется. – С чего бы? Но мне больше не хочется удавиться в чулане. Только это и важно.
– Пожалуй, – растерянно соглашаюсь я. Хотя, на мой взгляд, просто не хотеть удавиться в чулане – это слишком мало, несерьезный жизненный итог, тем более для такого совершенного существа, как Рената. Вот мне, к примеру, удавиться вовсе не хочется, а толку-то? Впрочем, возможно, у меня еще все впереди. Оптимистический, черт побери, прогноз.
– Мне снова нравится сам процесс, – говорит Рената. – Чем дольше живу, тем больше нравится, хочешь верь, хочешь – нет. Хорошей погоды совершенно достаточно для счастья, а в плохую можно, к примеру, испечь яблочный пирог, – для пущей убедительности Рената вынимает пирог из духовки и принимается его резать. – И никакого дополнительного смысла не требуется, – заключает она. – Как в детстве.
Вот этого я как раз не понимаю совершенно. Хотя помню, конечно, как здорово было в детстве. Процесс бытия казался столь увлекательным, что никакого дополнительного смысла действительно не требовалось, тут не поспоришь.
– Значит, ты у нас мудрая, а я нет, – говорю, принимая из ее рук блюдо с пирогом.
– Ты мальчик, – вздыхает Рената. – У тебя, считай, никаких шансов. Я мудрых мальчиков вообще никогда не встречала, кроме Карла, конечно. Но он не в счет.
– Ну да, – смеюсь, – как-никак, сын Снежной Королевы.
– Почему это?
– Неужели он тебе не рассказывал? Бабушка Анна была судовым врачом, вечно по полгода в рейсе, а Карла оставляла с Фридой, ты же помнишь Фриду?
– Помню, конечно. Но Снежная Королева тут при чем?
– Карл вечно спрашивал, почему мама уезжает, не живет дома, как все остальные нормальные мамы. А Фрида, всегда ценившая вымысел превыше скучной правды, рассказала ему по большому секрету, что мама – Снежная Королева. Дескать, после того, как Кай сбежал, она решила, что, чем чужих детишек воровать, лучше завести собственного ребенка, и тогда родился Карл. Маме здесь очень жарко, но она так любит сына, что иногда все-таки приезжает и терпит жару. А забрать его к себе, понятно, не может, замерзнет он там, потому что родился не пингвином, не моржом, не белым медвежонком, а нормальным человеческим мальчиком, кто же знал, что так получится.