Та вдруг ударит-взгреет грубо,
Та пожалеет нежно-любо,
Одна до боли ущипнёт,
Другая чашу поднесёт.
К ночи́ – веселье через край
В смеси с любовным мёдом-ядом.
Они сказали: «Выбирай,
Которой спать с тобою рядом».
Я взял светлейшую лицом.
Она была, черна глазами,
Для страсти создана Творцом
С слегка раскрытыми устами.
Огонь и блеск на розах лика!
Смущала ум, ошеломляла!
Верней, чем стебель базилика,
Она красою покоряла.
Я пережил с ней ночь-мечту.
Я эту ночь за сто зачту.
Взволнованный вином и новью,
Любил язычества любовью…
А поутру они меня
Помыли в бане, приодели.
Потом мы вкусно пили, ели…
И вот прошло уж время дня.
И взял одну из них я вновь.
Она была газель9 глазами,
Ягнёнок нежными боками.
Всё было в ней, что пенит кровь.
И только перси огорчали:
Они хоть мёд и источали,
Но так над грудью возвышались,
Что обниматься нам мешали.
Дни, ночи шли в свой ряд-черёд,
Числом составив целый год.
И вот в отъезд на сорок дней
Собрались дочери царей.
Целуя их по сорок раз,
От них я выслушал наказ:
«Живи, не гневая Творца,
Во многих комнатах дворца.
Не жить красавцу в тесноте ведь!
Так что открой хоть тридцать девять,
В них отдыхай, наш дорогой,
Но избегай сороковой!
Беда придёт к тебе, поверь,
Коль ты откроешь эту дверь».
Объятый непонятным страхом,
Я рьяно клялся предков прахом
Не открывать ту дверь дворца,
Терпеть и не терять лица.
Без дня сорок дней я провёл во дворце.
Пил, ел, отдыхал, округляясь в лице.
А в комнатах тех настоящий был рай!
Еда и напитки – бери-выбирай!
Гулял я, вдыхал ароматы цветов,
Наевшись, дремал под напевы дроздов10.
Но занят был ум у меня, дурака,
Последнею комнатой из сорока.
И вот – как о том я жалею теперь! —
Открыта, открыта запретная дверь!
Я с замершим сердцем шагнул за порог…
И – сказке осталось двенадцать лишь строк:
Конь вороной там стоял под седлом,
Фыркал, бил в пол с нетерпеньем и злом.
Раз конь осёдлан и взнуздан стоит,
В стремя нога заступить норовит!
Не задержалась раздумьем нога,
Разом в седло я, за повод рука!
Гром вдруг ударил, свет заблестел.
Кажется, конь не бежал, а летел!
Только вдруг стал он, упёршись в песок,
Я же на землю слетел, как мешок!
Встал, огляделся… О Боже-Творец! —
Место, откуда я видел дворец!
Рассказ о старухе
V, 5—7
1
Я