– В Нью-Йорк?! – выпалил он.
– Бинго! – подхватил куратор. – А куда же еще? Приземлимся в Центральном парке, раскинем музей-шапито и покажем Соломону Гуггенхайму матку Кузьмы!
Толпа стала уменьшаться в размерах, стремительно превращаясь в абстрактную картину на стене кабинета.
Наваждение кончилось.
– Тебе плохо, что ли? – заботливо спросил Кондрат, протягивая новому другу стакан воды.
– Нет, все о’кей, – собрал волю в кулак разведчик.
– Тебе бы, Андрюша, еще коньячку хлебнуть. Со здоровьем-то не шути.
На этот раз губернатор не стал звать секретаршу. Он открыл ящик стола и извлек оттуда бутылку «Hennessy 44 Limited Edition».
– А, обамовка, – усмехнулся Синькин, взглянув на этикетку. – Но мы лучше не за него, мы за тебя выпьем. Служи подольше!
Проглотив напиток, он откусил половину шоколадки, прожевал и спросил словно невзначай:
– А кстати, ты сам-то как думаешь: лет десять еще просидишь?
– Кто же это может знать? – пожал плечами Детка. – Но при нынешних раскладах, если все по плану пойдет, я и двенадцать просижу. А что?
– А вот что. Ты учти, что через десять лет из ста крупных городов в стране останется всего пять.
– Это еще почему?
– Так жизнь устроена: одним время тлеть, другим – цвести. Закон Пушкина. У тебя сколько народу в прошлом году уехало?
– Двенадцать тысяч.
– Вот. Значит, действует закон Пушкина.
– Интересный закон.
– Интерес твой состоит в том, чтобы город Попрыжополь неуклонно развивался, население его увеличивалось, а ты бы сидел в этом кресле вечно, как статуя фараона.
– И что, по-твоему, надо для этого делать?
– Меня слушаться.
Когда допили коньяк, губернатор сказал, одолевая шум в голове:
– Ты, Кондратий, конечно, наглец, но твоя идея культурной столицы мне почему-то нравится. Видимо, оттого, что это мне по профилю. Я в прошлом… ну, скажем так, имел отношение к искусству. Но только это секрет, ты смотри, никому ни-ни.
– Могила! – приложил обе руки к брюху Синькин.
– Идея мне, повторяю, нравится, и надо дать тебе шанс. Однако есть сомнение. Вот скажи: зачем нам приглашать варягов? Можно же сэкономить. Тут полным-полно деятелей каких хочешь искусств. Целое отделение Союза художников. Председатель – Редька Геннадий Андреевич, мы с ним встречались недавно. Крепкий такой старик. С виду кремень, но с хорошим чувством юмора. Ты, говорит, почти дедка, я почти репка, боюсь, как бы нам сюда не прислали еще бабку, кошку и мышку.
– Старик беспокоится правильно. Считай, что кошка у вас уже есть. – Синькин посмотрел в упор на Андрея Борисыча, а потом вдруг фыркнул и залился хохотом: – Ой, не могу!
Не в силах усидеть в кресле, он даже прилег на стол от смеха.
– Деятелей искусств у него тут, говорит, полно. Ой, не могу!
Смех у куратора был такой заразительный, что бывший разведчик чуть было