Приятели заняли столик в дальнем углу и заказали пол-литра, пиво и фисташки.
Через полчаса Мухин уже приканчивал третью кружку. Он подливал водку в пиво, отхлебывал, морщился и говорил с тоской:
– Никому-то теперь, Валька, наше искусство не нужно. Задолбали мы всех, кто мог денег дать. Восемьдесят процентов коллекционеров уехало.
– Куда уехало?
– А туда, где нас не коллекционируют.
– А гранты?
– Вспомнила бабка, как к Соросу ходила! На текущем этапе развития отечественного грантососания, Валик, мы имеем полный ахтунг на всех фронтах. Старые источники иссякли, мода прошла, скандалы игнорируют, в Европе воротят нос. Осталось два варианта: либо ты присасываешься где-нибудь к местному бюджету, либо тебя ждет финансовый паралич и смерть под забором.
Беда залпом осушил кружку и смолк.
– Эх, уехать бы отсюда к черту… – вздохнул он чуть погодя.
Глаза его увлажнились.
– Да куда ты уедешь-то? – по-бабьи подперев щеку рукой, посочувствовал Валя. – Сам же говоришь: Европу мы задолбали.
– Не знаю. Подальше куда-нибудь. На самый край земли. В Бразилию.
– Это еще зачем – в Бразилию?
– А говорят, там на Амазонке водится пятнадцатиметровая джоконда.
– Бедюха, да ты пьян!
– Нет еще.
– Ну и что ты с ней делать будешь?
– Не знаю. Усы пририсую.
– Нет, Борька, все-таки ты безнадежен, – грустно покачал головой Валя.
– А может, мне на природу переключиться? – встрепенулся Беда. – Вон «вопряки» сожгли березовую рощу и сразу в гору пошли. Это, правда, еще при старом режиме было. Эх, какое время ушло!
Услышав слова «березовая роща», Валя вздрогнул и чуть не протрезвел. Перед его внутренним взором заплясали солнечные пятна, и из них сам собой сложился этюд школы Куинджи. Он встряхнулся и спросил, отставляя кружку:
– Боря, давай поговорим серьезно: что ты собираешься делать?
– Не знаю. Думал вот мадам медом накормить, а теперь выходит, что нельзя, раз ее мой кореш сторожит. Да ты не бойся, Валька, я про музей уже даже не думаю. Я не из тех, кто товарищу гадит!
Последние слова Беда произнес громко, чтобы услышали художники за соседним столиком. Те замолчали и обернулись.
– Бедюха, ты чего, гадить перестал? – весело прищурился один из них, большой и волосатый.
– А как же искусство? – подхватил другой, маленький и лысый.
Остальные заржали.
Беда ничего не ответил. Он повернулся к ним спиной и сказал Вале:
– Черти. Наплевать на них. Хотя знаешь что… Вот смотрю я на их рожи актуальные, и чем