– Хм. Товарищи офицеры, у кого есть вопросы? – Меркулов стал рассматривать лица подчиненных.
– Разрешите мне? – первым отозвался начальник Особого отдела НКГБ Иванчик, не сегодня-завтра переводящийся в ГУКР «СМЕРШ», который, получив согласие шефа, обратился к Судоплатову. – По данным разведки белорусских партизан, никакого намека на подвижной спецсостав немцев в районах Белостока, Гродно, Лида не имеется. Отсутствие литерного подтверждают и польское подполье, и наши литовские братья. Поэтому возникает вопрос. Каким образом сверхсекретный, но при этом сверхтяжелый и крупногабаритный танк с немалым и явно видимым невооруженным глазом сопровождением топчется уже месяц в пределах Восточной Пруссии, а не спешит на восток, к линии фронта?
– Прошу прощения, комгосбез 3-го ранга, но для кого ваши литовские братья и являются братьями, а для кого и нет! – Судоплатов нахмурился, вспоминая одну острую ситуацию с подпольем в Каунасе. Оно в прошлом году, откровенно говоря, струсило и ослабило бдительность вверенного им сектора, через который просочилась диверсионная группа Абвера во фланг только что образованного при поддержке 4-го Управления НКГБ разведотряда. Пятнадцать бойцов и одна радистка ожидали самолета с оружием и указаниями дальнейших действий, а прибалтийские партизаны, как местные знатоки природы и расположения частей вермахта, вызвались бдеть округу. А завидев в тылу у себя мобильный десант немцев, сиганули прочь, прячась по амбарам и за колодцами. Группу Судоплатова накрыли огнем в перелеске и выкосили всю дочиста. Командир взорвал себя и радистку гранатой.
– Поясните, не понял вас!
– Я не доверяю этим «зеленым братьям» и, уверен, никогда не стану с ними брататься, – продолжил Судоплатов, – и не только по единичному случаю под Каунасом. Отзывы о действиях большинства прибалтийских