Винить физиократов, Смита и других представителей политической экономии XVI–XVIII веков, в том, что они не осознали цивилизационную роль промышленного производства, вряд ли справедливо. До конца это осознать не сумели даже ни К. Маркс, ни другие ученые последующего Х1Х века. А ведь в это время промышленное производство априори стало символом развития общества. Что касается А. Смита, то сама технология мануфактурного труда в принципе ничем не отличалась от ремесленного цехового производства, так как орудия труда (инструменты) работников были одни и те же, т. е. старые ремесленные инструменты. И хотя, как отмечал А. Смит, производительность труда в условиях новой кооперации труда повысилась, процесс опредмечивания ремесленного средства труда в новой структуре труда еще не стал некой новой реальностью. Осознать в новой системе организации производства на основе разделения труда процесс зарождения капитализма, ясно, было не просто, поскольку до «передачи эстафеты» специализированного инструмента рабочего мануфактурного периода машине было еще далеко. Тем более трудно в чем-либо винить физиократов и их современников, главным фактором в жизни которых было земледелие. Некоторые изменения в трактовке собственности, отличающейся от марксистской позиции, появились лишь в ХХ веке. Хотя сразу же заметим, что они не были революционными. Конечно, речь идет о сдвигах в так называемой буржуазной политэкономии. Советские ученые, естественно, могли «углублять» марксистское толкование собственности исключительно с помощью самого Маркса. Что они успешно и делали лишь изредка, делая «вылазки» в сферу товарно-денежных отношений…
Всё началось и продолжается сегодня с расширением круга почитателей новых трактовок капитализма и капиталистического общества, именуемого как «постиндустриальное общество», во второй половине ХХ века. Ясно, что не мог не возникнуть разговор и об изменениях в собственности. Из смеси различных представлений о собственности, появившихся в последние десятилетия ушедшего ХХ столетия, наибольший авторитет приобрела экономическая теория прав собственности (Р. Коуз, А. Алчян, К. Эрроу и др.), которая покоится на сведении всех отношений собственности к индивидуальным контрактам.
Развернутое определение центрального понятия этой теории довольно близко к нашему пониманию собственности как социологической категории, но, естественно, далеко не тождественно последнему. Оно, на наш взгляд, скорее философское в смысле понимания философии как совокупности знаний в период