– Нет ли у вас какого-нибудь увлечения? – продолжала она. – Вас что-нибудь привлекает? Ведь хобби есть у всех… Правда, иногда довольно нелепое.
– Вы будете надо мной смеяться.
Она улыбнулась:
– Возможно.
– Видите ли, у меня всегда было тайное желание стать детективом.
– Настоящим – из Скотленд-Ярда? Или Шерлоком Холмсом?
– О, конечно, Шерлоком Холмсом! В самом деле меня это ужасно привлекает. Однажды в Бельгии я встретил известного детектива, и он совершенно увлек меня. Это был замечательный человек. Обычно он говорил, что хорошая работа детектива заключается всего лишь в методе. Я взял его систему за основу, хотя, разумеется, пошел несколько дальше. Он был странным человеком: небольшого роста, внешне настоящий денди и необыкновенно умен.
– Мне самой нравятся хорошие детективные истории, – заметила мисс Ховард. – Хотя пишут много всякой чепухи. Преступник всегда обнаруживается в последней главе. Все ошеломлены! А по-моему, настоящий преступник виден сразу.
– Есть огромное количество нераскрытых преступлений, – возразил я.
– Я не имею в виду полицию. Я говорю о людях, которые оказались замешаны в преступлении. О семье. Их не проведешь и не одурачишь! Они-то будут знать!
Меня позабавило такое замечание мисс Ховард.
– Значит, вы полагаете, что если бы среди ваших друзей совершилось преступление, скажем убийство, то можно было бы тут же назвать убийцу?
– Разумеется! Конечно, я не могла бы доказать это своре юристов, но уверена, точно знала бы, кто преступник. Я почувствовала бы его кончиками пальцев, стоило бы ему лишь ко мне приблизиться.
– Это могла бы оказаться и «она», – заметил я.
– Могла бы. Но убийство – это насилие. У меня оно больше ассоциируется с мужчиной.
– Однако не в случае с отравлением. – Четкий, чистый голос миссис Кавендиш заставил меня вздрогнуть. – Только вчера доктор Бауэрштейн говорил мне, что из-за незнания представителями медицинской профессии редких ядов существует, вероятно, бессчетное количество нераскрытых преступлений.
– Что с вами, Мэри? Какая отвратительная тема для разговора! – воскликнула миссис Инглторп. – Меня прямо дрожь пробирает.
Молодая девушка в форме VAD[4] легко пробежала через лужайку.
– Ты что-то сегодня поздно, Цинтия! Это мистер Гастингс – мисс Мёрдок.
Цинтия Мёрдок была юным созданием, полным жизни и энергии. Она сбросила свою маленькую форменную шапочку VAD, и меня сразу захватили красота вьющихся каштановых волос и белизна маленькой ручки, которую она протянула за чашкой чаю. С темными глазами и ресницами она была бы красавицей.
Девушка уселась прямо на землю рядом с Джоном, и я протянул ей тарелку с сандвичами. Она улыбнулась:
– Садитесь здесь, на траве! Это намного приятнее.
Я послушно опустился около нее:
– Вы работаете в Тэдминстере, не так ли?
Цинтия кивнула:
– Видно,