Я доказал это на себе. Читая тикерную ленту через призму своего опыта, я выигрывал; но, играя без оглядки и бездумно рискуя, я проигрывал. Я ведь не исключение, я такой же, как все. Когда видишь перед собой огромную доску котировок, когда телеграф не перестает выстукивать свежую информацию с биржи, когда все вокруг заняты игрой, а квитанции ежеминутно обращаются в макулатуру или чистоган, бывает трудно удержаться. Азарт заглушает голос рассудка. В бакет-шопах с их микроскопической маржей никто не играет подолгу. Малейшее колебание курса не в ту сторону – и ты уже вне игры. Желание продолжать играть несмотря ни на что, как бы ни складывались рыночные обстоятельства, является главной причиной множества крахов на Уолл-стрит даже среди профессионалов – среди тех, кто думает, что должен каждый день хоть немного выигрывать, словно он работает на бирже за оклад. В то время я был очень молод, совсем ребенок и еще не знал того, что знал пятнадцать лет спустя, когда ждал две недели, не сводя глаз с интересовавших меня акций, пока они не поднялись на 30 пунктов и я не понял, что теперь их покупка достаточно безопасна. Тогда я был разорен, пытался отыграться, а потому просто не мог позволить себе действовать бездумно. Мне хотелось быть уверенным в своей правоте на сто процентов, поэтому я ждал. Но это было в 1915 году, и подробнее я расскажу эту длинную историю в свое время. А теперь вернемся на пятнадцать лет назад, в 1900 год, и посмотрим, как из-за своей тогдашней неопытности я позволил бакет-шопам отнять у меня бóльшую часть накоплений.
Это был не первый и не последний случай в моей жизни. Биржевому спекулянту приходится бороться с множеством слабостей, приводящих к разорению. Как бы то ни было, я прибыл в Нью-Йорк с 2,5 тысячи долларов в кармане. Я не знал там бакет-шопов, которым можно было бы доверять. Фондовая биржа и полиция активно боролись с бакет-шопами и добились закрытия большинства из них. К тому же я искал место, в котором масштабы торговли ограничивались бы только толщиной моего кошелька. На тот момент он был не слишком толстым, но я рассчитывал, что это ненадолго. Главное было найти место, где работали честно. Поэтому