– Есть люди, которые волков вместо собак держат. Охотники, например.
– Волк тебя испугался, – сказала Знаменова без привычного металла в голосе. – Я видела.
– Чащина испугался.
– И Чащина тоже.
– Но я же не оборотень, – улыбнулся Олег.
– Да, но есть в тебе что-то волчье.
– Не знаю.
– Я знаю.
Они стояли близко друг к другу, лицом к лицу. Татьяна прикрыла глаза, потянулась к нему. Щекотливая ситуация, можно даже сказать, опасная. Вдруг у Олега есть женщина, которой он не мог изменить? Вдруг у него нет никакого желания крутить служебный роман? Если он не откликнется на призыв Татьяны, она не простит ему этого. Но у него не было женщины, и служебный роман – очень хорошо. Тем более этот роман мог перерасти в нечто большее.
Их губы встретились. Превращаясь в робкую и беззащитную женщину, Татьяна нежно обвила руками его шею, и Олег поплыл. Он уже был готов утонуть вместе с ней, когда она вдруг оттолкнулась от него.
– Я сейчас! – Татьяна нежно улыбнулась, не глядя ему в глаза.
И упорхнула в ванную. Только она ушла, как в дверь постучали.
Открывая дверь, Олег уже знал, кто за ней стоит, поэтому не удивился, увидев Чащина. Как будто какое-то седьмое чувство подсказало ему. И подсказало уверенно.
– Где Знаменова? – спросил Чащин, исподлобья глядя на него.
– Я за нее.
– Ну, может быть.
– Я вас внимательно слушаю.
– Не здесь. Пошли в бар спустимся.
Пахомов нахмурился. Он так близко подступил к Татьяне, осталось совсем чуть-чуть, и тут вдруг появляется буксир, который пытается оттолкнуть его в сторону. Как тут не злиться?
Но и послать Чащина нельзя. Вдруг он собирается сказать что-то важное? Что, если завтра он уже не захочет открыться перед Пахомовым?
– Я сейчас, – закрывая дверь, сказал Олег.
Он сказал Татьяне, куда уходит, и пообещал вернуться как можно скорей. А когда вышел в коридор, Чащина там не было.
Он сидела за стойкой в пустующем баре. Официант угодливо улыбался, наливая ему. Пахомов подошел, сел.
– Водка, виски, коньяк, ром, джин? – осведомился бармен.
– Водки. Грамм сто.
– От тебя коньяком пахло, – сказал Чащин. – Коньяком и продолжай. За мой счет.
Он заплатил бармену за бутылку «Реми Мартин» двадцать тысяч, не испытывая при этом ни малейшего сожаления. Бутылку он велел оставить, а бармена попросил исчезнуть, и тот даже не пикнул в знак протеста. И денег у Виктора Борисовича много, и власть реальная.
– А у тебя нюх хороший, – сказал Олег, когда официант исчез.
– Как у оборотня… – усмехнулся Чащин. – А может, я и есть оборотень.
– Ты хотел в чем-то признаться?
– Все-таки подозреваешь меня.
– А у меня есть основания?
– Оснований нет. И не будет. А если ложный след возьмете, зачем вы тогда приезжали? Команда у вас, я смотрю, серьезная… Но думаю, ничего такого больше не случится.
Чащин