– М-м, Наставник… – перебиваю я, заранее напрягаясь в ожидании контакта ноги с клюкой. Но старуха меня прощает. Кивает – говори, мол, так и быть. – Он действительно будет… вредить людям? И я не смогу ему помешать?
– Ты задаешь правильные вопросы. – В подтверждение этого получаю дополнительную порцию приятного лимонно-мятного зелья и кусок пирога впридачу. – Сможешь помешать. И должен, потому что отвечать за него придется тебе, – поясняет старуха, а я вдруг понимаю, что меня больше не напрягает ее невнятная речь. Беспокоит другое. То, что она говорит, не совпадает с тем, как она выглядит. Как будто из старушечьего тела вещает кто-то совсем другой. – Это сложно. Но я научу, – продолжает она тем временем. – Только есть одна вещь, которую ты должен узнать прямо сейчас. Самая главная. То, с чем придется жить, пока он не расплатится и не уйдет.
Я не позволяю себе подать голос. Просто всем видом демонстрирую, что готов слушать дальше.
– Никакой постели!
Фраза прозвучала старомодно, но я понял, что речь не о подушках с одеялами.
Не то чтобы она меня поразила. Но все же… Никакой постели?
В свои почти семнадцать я не представлял, что такое встречаться с девушкой. «Постель» светила мне разве что в мечтах. В классе имел репутацию дурачка со справочкой. Никакого интереса со стороны девчонок. Вдруг буйный. Одноклассники не просто по широкой дуге обходили – они меня еще и побаивались.
Все, кроме Лены.
Ее обходили тоже. Просто так, без причины.
С виду не уродина. Даже наоборот. Только когда говорит, ничего непонятно. И все время прячет руки за спину. Но это же не повод…
Лена пришла в наш класс в середине года, и ее просто не приняли.
Мы с ней сидели за последними партами. Оба были одними из худших по успеваемости.
Не то чтобы я предложил ее проводить. Не то чтобы она согласилась. Мы просто двигались в одном направлении с одинаковой скоростью. Нам было по пути. Каждый день.
Она всегда сама тащила свою сумку с учебниками и не настаивала на беседе. Меня это устраивало.
Возле своего подъезда она говорила «пока» и уходила. Я тоже говорил «пока» и уходил.
В тот раз она задержалась. Постояла молча, а потом зачем-то поцеловала меня в щеку. Пока я соображал, что надо делать в такой ситуации, она поцеловала меня еще раз. Теперь уже в губы. А потом сказала «пока» и ушла.
Я тоже сказал «пока» и ушел.
Думал о Лене весь остаток дня и вечер. Своим поступком она что-то со мной сделала. Можно сказать, как ни старался, думать о другом не получалось. Вряд ли это была любовь. Что-то иное. Не любовь. Просто стыдные мысли.
А ночью Игни чуть не убил человека.
Да, мужик и сам упорно нарывался. К тому же он был сильно охмелевший. Ему не понравилось, что Игни припарковал мотоцикл у подъезда. Мотоцикл стоял нормально. Никому не мешал. Кроме того