Вышата, оставшись наедине с Рюриком, очень обрадовался. Ему все равно нужно было бы искать случая, чтобы оказаться один на один с новгородским князем и передать секретное послание от Аскольда, которое боил носил с собой зашитое в кафтан. Осмотревшись, он убедился, что никого, кроме них, в горнице нет, вспорол подкладку и вытащил кусок бересты, где было начертано резами, употребляемыми и в Новгороде, то, что хотел Аскольд тайно сообщить Рюрику. Последний, предварительно закрыв окно, быстро прочитал, спрятал бересту в мешочек на пояске и на миг задумался.
– Кажется, я нашел ответ на вопрос, ради которого собрал всех вас в столь позднее время, – сказал новгородский князь. – Но мне хочется кое-что уточнить с тобой, человеком, как пишет Аскольд, мудрым и осторожным.
– Спасибо ему за лестные слова в мою сторону, – тихо ответствовал воевода.
– И я сразу выделил тебя, Вышата, а потом ты себя сам показал в суждениях. Вот и сегодня в отличие от других пил умело… Светозар равный тебе и по положению, и по уму, но…
– Княже, не возводи напраслину на боила. Как ты уже знаешь, горе у него великое: сына потерял единственного, отменного воина.
– Ладно, беру сказанное про Светозара назад, а грека ты у меня оставить должен… Просит Аскольд: надобно пока грека в Новгороде подержать, иначе ему, иноверцу, в Киеве от рук Дира и Сфандры погибель может выйти… Сфандра – это, кажется, старшая жена Аскольда?
– Точно, она самая… – В голосе Вышаты почувствовалось негодование. – Были и у архонтов – так наших князей еще зовут на греческий лад, – жены как жены, и вдруг Дир свою ни с того ни с сего плетью до смерти забил… Сфандра же – ранее любящая мать, разумница, а тут в нее словно дух болотного смрада вселился – начала злобно киевских христиан преследовать. С жестокостью, о которой подумать нельзя было… Подослала рынд, и те сожгли в пещере всех молившихся, даже детей не пожалели… А Дир со Сфандрой заедино. Вишь, теперь за греком охотятся, так как в делах своей веры он на Аскольда влияние тоже оказывает. А Сфандра к Диру после гибели его жены уж больно особенный интерес заимела.
– Может, влюбилась?.. Говорят, красавец он? – на полном серьезе спросил Рюрик.
– Не исключаю… А что красавец – да, только ума бы ему поболе. Горяч, оттого бывает неразумен. Это ведь он дал повод, чтобы хазары на Киев войной пошли. Возвращаясь из византийского похода, по своему лишь хотению, без ведома Высокого совета и брата-соправителя Дир разграбил Саркел[22]. Хазары и обозлились. К тому же мы им дань задержали. Киев они чуть на копье не взяли. Да хорошо, что наша хитрость удалась.
– Погожу с моим намерением, – задумчиво промолвил Рюрик.
Вышата вопросительно поднял на него глаза.
– Это я так сказал, для себя… – добавил новгородский князь и подумал: «Тайну заветную и другу не открывай, ибо у него есть друг…»
А подумав так, начал прощаться.
2
Молнии