Время «Ч». Сергей Соболев

и дедушка, родители его погибшей матери, вскоре оформили опекунство и увезли малого Романа в подмосковный Ногинск, где они проживали. Пару лет назад его бабушка умерла – «лопнуло сердце», как сам он рассказывает, – а дед, и без того попивавший на пенсии, теперь окончательно запил. Пацан отбился от рук, постепенно стал пропускать уроки в школе, потом вообще сбежал из дому и стал, как многие тысячи его сверстников в новой России, бродяжничать. Несколько раз его отлавливала милиция; поскольку деда вскоре лишили прав по опекунству малолетнего внука, то парня сдавали в детприемники, но он ни в одном из приютов не задержался дольше чем на месяц…

      Бог весть как, но он сам на них вышел. Лера обратила на него первой внимание в Лыткарине, когда у них была летняя сессия: почти неделю жили там в палатках и стрелялись каждый день – пять или шесть команд там рубились. «Волки», среди которых преимущественно отслужившие в МП вояки, которым недостает адреналина в мирной жизни, по какой-то причине интересовали этого пацана, что крутился возле палаточного лагеря, не в пример больше, чем все прочие страйкеры, экипированные кто во что (многие предпочитали форсить в «натовском» обмундировании, которое теперь можно приобрести на каждом углу). Лера его постепенно разговорила, вытащила из него какую-то часть жизненной истории в его собственной интерпретации, потом – вот что значит русская женщина! – забрала его к себе, в свою квартирку на окраине Москвы… Оттуда он сбежал на вторые или третьи сутки, не тронув, впрочем, ничего из ее вещей. В начале августа нарисовался снова: дожидался Черкесова у входа в бывшую досаафовскую школу, ныне кузницу лицензированных частных охранников, где Алексей вот уже третий год работает старшим инструктором…

      Ну вот. Пришлось заниматься пацаном. Тут же подключились Комар и Лера. У каждого имелись свои резоны, свои мысли относительно дальнейшей судьбы этого мальчишки. Рома Жердев почему-то вбил себе в голову, что его отец, как и Черкесов, как и Толя Комаров и некоторые другие его новые взрослые знакомые, был офицером морской пехоты и погиб во время парада – он даже показывал на сохранившейся видеозаписи идущего парадным шагом в колонне – за мгновение до взрыва! – морпеха, утверждая, что именно этот человек и есть его родной отец… Этого, конечно, не могло быть (они навели справки касательно родителей Жердева и узнали, что его отец был морским пограничником и что старший лейтенант Вадим Жердев, его жена и их маленькая дочь погибли во время взрыва в Каспийске в 96-м году). Наверное, как-то увидев по ТВ кадры «майского» взрыва, он соотнес эту трагедию со своей собственной. Никто его не стал переубеждать: когда вырастет, сам во всем разберется. Да и что они могут сказать этому мальчишке с его далеко не детским умом?

      Ромчик, наверное, недолго будет учиться в том интернате, в который они на время его определили: сразу трое взрослых людей выразили желание усыновить парня, забрать его к себе… вопрос теперь только в том, кого из них он выберет сам.

      …Инспектор