– Благородный господин, – ответил Хилон Хилонид, – мудрейший из умерших, Улисс, посылает через мое посредство мудрейшему из живущих, Петронию, свой привет и просьбу, чтобы ты одел новым плащом мои шишки.
– Клянусь Гекатой, – воскликнул Петроний, – ответ стоит плаща!
Нетерпеливый Виниций прервал дальнейший разговор, приступив прямо к делу. Он спросил Хилонида:
– Достаточно ли ознакомился ты с задачей, за которую берешься?
– Не трудно узнать, в чем дело, – ответил Хилон, – когда две фамилии двух знатных домов не говорят ни о чем другом, а вслед за ними повторяет известие половина Рима. Вчера ночью похищена девушка, воспитанная в доме Авла Плавция, по имени Лигия или, точнее, Каллина, которую твои рабы, господин, препровождали из дворца цезаря в твой дом. Я берусь отыскать ее в Риме, или, если, – что представляется маловероятным, – она удалилась из города, указать тебе, благородный трибун, куда она убежала и где скрывается.
– Хорошо, – сказал Виниций, которому понравилась сжатость ответа, – какими же средствами располагаешь ты для этого?
Хилон лукаво усмехнулся:
– Средствами обладаешь ты, господин, – я имею только ум.
Петроний также улыбнулся, так как остался вполне доволен своим гостем.
«Этот человек может отыскать девушку», – подумал он.
Тем временем Виниций сдвинул свои сросшиеся брови и сказал:
– Если ты меня обманываешь ради наживы, я прикажу насмерть заколотить тебя палками.
– Я – философ, господин, а философ не может льститься на наживу, в особенности на ту, которую ты великодушно обещаешь.
– Как, ты философ? – спросил Петроний. – Эвника сказала мне, что ты лекарь и гадатель. Как ты познакомился с Эвникой?
– Она приходила ко мне за советом, так как слава моя дошла до ее ушей.
– Какого же совета просила она?
– Касательно любви, господин. Она хотела излечиться от несчастной любви.
– И ты исцелил ее?
– Я сделал больше, господин, так как дал ей амулет, обеспечивающий взаимность. В Пафосе, на острове Кипре, есть храм, в котором хранится перевязь Венеры. Я дал ей две нити из этой перевязи, заключив их в скорлупу миндаля.
– И, конечно, ты взял хорошую цену?
– За взаимность никогда нельзя заплатить достаточно, я же, лишенный двух пальцев на правой руке, коплю деньги на покупку невольника-писца, который записывал бы мои мысли и сохранил бы мое учение для мира.
– К какой же школе принадлежишь ты, божественный мудрец?
– Я киник, потому что ношу дырявый плащ, я стоик, потому что терпеливо переношу нужду, а перипатетик я потому, что, не имея носилок, хожу пешком от виноторговца к виноторговцу и по дороге поучаю тех, которые обещают заплатить за жбан.
– А за жбаном вина ты становишься ритором?
– Гераклит сказал: «Все течет», – а станешь