на другом полюсе сказания находим активного молодого витязя, разумеется, зрячего, вокруг которого и сосредоточено действие. Правда, такое противопоставление не всегда верно. В архаическом карело-финском эпосе мудрец и колдун (то есть шаман) «старый, верный Вяйнемёйнен, вековечный заклинатель», вдумчивый и предусмотрительный, действующий чаще колдовством, чем мечом, сосуществует с молодыми дерзкими и самонадеянными богатырями (Лемминкяйнен, Еукахайнен), причём оба полярных типа оказываются активными героями. Но позже, в классическом героическом эпосе, действие уже сосредотачивается в руках
bona fide богатыря. Примеры бесчисленны: греческий герой Геракл, кельтский герой Кухулин, герой шумеро-аккадского эпоса Гильгамеш (исторический прообраз – Бильгамес, пятый правитель I династии города Урука в южной Месопотамии в XXIX–XXVIII вв. до н. э.). В результате «разделения труда» в классическом эпосе древности мудрецу остаётся только волшба, проклятия и предсказания. Редкие исключения (участник знаменитого похода против Фив греческий герой Амфиарай являет собой уникальное сочетание мужественного воина и мудрого прорицателя; кельтский поэт и изобретатель письменности Огма – сильнейший богатырь своего времени) подтверждают правило. Так мудрец
par excellence превращается в пассивную фигуру и отходит на второй план, составляя лишь фон основного действия [друид Катбад, предсказывающий судьбу Кухулина (CУ); престарелый герцог Немон при дворе Карла Великого «Песни о Роланде» (далее – ПР); проживший три человеческих века мудрый царь Нестор в войске Агамемнона (Ил); певец дед Коркут тюркского эпоса; волшебник Мерлин при дворе короля Артура в Камелоте]. Активно действуют только те старцы, которые были и остались могучими воинами: «старый казак» Илья Муромец русского героического эпоса (далее – РГЭ), англосаксонский герой Беовульф, Bатe немецкой средневековой героической поэмы «Кудрунa», Бхишма Мбх, Хильдебранд германской ПН. Интересно, что все пятеро старых воителей просто не имеют подрастающей смены: Беовульф, Вате и Бхишма никогда не имели семей и детей, а Илья и Хильдебранд o своих выросших на чужбине сыновьях до поры ничего не знают. Эти отрицательные примеры подкрепляют наше предположение, что как раз появление молодого поколения вытесняет стареющего героя на «периферийную» для эпоса роль мудреца и, по совместительству, отца героя. Именно это происходит с Дхритараштрой, когда его юный, но чрезвычайно активный сын начинает борьбу со своими кузенами за царский трон: роль слепого царя оказывается редуцирована до изречения сентенций и безнадёжныx увещеваний.
6. Переворот
Во время жительства Пандавов в столице происходит событие, сразу нарушившee жизнь двора (Мбх I, 129): «Горожане, увидев сыновей Панду, одарённых достоинствами, стали говорить: „…Дхритараштра… вследствие своей слепоты ещё прежде не получил царства. Как же он (теперь) может быть царём? …Мы сегодня помажем на царство, по установленным правилам, старшего Пандаву, юного, но с нравом взрослого, справедливого и чуткого к несчастным“».
