Слепота как магическое сверхзрение, то есть признак или даже эквивалент мудрости, имеет многочисленные примеры в сказаниях разных народов. У греков это и знаменитый фракийский прорицатель Финей, предсказавший судьбу аргонавтам [Аполлоний «Аргонавтика» (далее – Арг), II], и великий фиванский прорицатель Тиресий. Тиресий настолько знаменит, что даже после его смерти его услуги оказываются востребованы: Одиссей вызывает тень мудреца из Аида, чтобы узнать свою судьбу (Од). Слепой певец (по сути, мудрец, которому небом открыто прошлое и будущее) – также привычная фигура для эпической аудитории. К этой группе относятся фракийский певец Фамирид (Ил), аэд феаков Демодок (Од), сам Гомер, легендарный славянский сказитель Боян, обладавший, если верить автору «Слова о полку Игореве», сверхъестественными знаниями: он вещун и способен к оборотничеству. Интересно, что в соответствии с этой традицией толковалaсь слепота и вполне исторического лица – великого персидского поэта Рудаки (858–941 гг.).
K слепым мудрецам Мбх относится уже упомянутый праведник Диргхатамас. Интересно, что в некоторых случаях слепота мудреца очевидно связана с небесной карой[2]: боги, несмотря на разнообразие предлогов для жестокой кары, кажется, просто ревниво относятся к смертным, обладающим сверхъестественными способностями, т. к. те подрывают монополию богов на связь мира людей и мира потустороннего. Ведь источником мудрости смертного (слепого или зрячего) является доступность для него «потусторонних» ресурсов: в архаическом эпосе такой мудрец непременно предстаёт колдуном или шаманом (Вяйнемёйнен «Калевалы»). В классическом эпосе, как показал М. Элиаде на материале греческих сказаний, источник знаний мудреца и вдохновения аэда один и тот же – потусторонний мир: «Богиня Мнемосина, персонифицированная Память… мать всех муз. Она обладает всеведением… Когда поэтом овладевают музы» (т. е. вдохновение – А. И.), «он пьёт из источника знания Мнемосины…» (М. Элиаде «Аспекты мифа», 2000, с. 116). Действительно, о Демодоке Гомер сообщает, что «дар песней приял от богов он» (Од VIII, 44). А вот что по этому же поводу Телемак говорит Пенелопе:
«Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше
То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен
В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше
Людям высокого духа по воле своей вдохновенье».
Поэтому неудивительно, что дар поэзии сочетается со способностью к прорицанию. Даже Геродот в рассказе о битве при Саламине указывает, что там исполнилось древнее пророчество легендарного певца Мусея (Геродот «История», VIII, 96). Гесиод, рассказывая о собственном поэтическом даре, полученном от муз на Геликоне, намекает, что он также получил и пророческий дар:
«…Дар мне божественных песен вдохнули,
Чтоб воспевал я в тех песнях, что было и что ещё будет.»
(курсив