Няня всплеснула пухлыми руками и, подбежав к Анастасии, попыталась отолкнуть ее от окна.
– Господи, да что же делается! – воскликнула старушка. – Негоже девице глядеть в окно да на добрых молодцев любоваться. А ежели кто-либо из них узрит тебя аль батюшка твой заменит сие, а ну-ка, девонька-красавица, спрячься за занавеской!
Но Анастасия не слышала или делала вид, что не слышит предостережения няни. Ее взгляд был устремлен на того, о ком думало ее сердце.
– Вот он, нянюшка! – воскликнула девушка и указала пальчиком на высокого, стройного молодого человека с задорной белозубой улыбкой и темно-русыми кудрявыми волосами. – Это он, тот, о ком тоскует душа моя.
Кормилица лишь мельком посмотрела на юношу и тихо промолвила:
– Да, молодец и впрямь хорош собою. А теперь, родимая, отойди от оконца да сядь на скамейку, дай-ка я заплету тебе новую косу.
Красавица с потупленным взором последовала за няней, которая усадила свою любимицу на студ перед зеркальцем. Затем взяла гребень и начала осторожно расчесывать ее длинные густые волосы. Не успела старушка доплести косу, как в горницу тяжелой походкой вошел Глеб Михайлович. Кормилица тут же склонилась в низком поклоне и ушла в дальний темный угол, дабы не мешать беседе отца и дочери. Анастасия встала и подошла к отцу, во всех ее движениях сквозили робость и скованность. Не смотря на это, она все равно возвышалась над низкорослым тучным Глебом Михайловичем словно травинка над камнем. Дворянин поглядел на дочь снизу вверх и, взяв ее под руку, усадил на низкий стульчик, сам же сел на скамью, таким образом, чтобы девушка оказалась ниже его.
– Дочь моя любимая, хочу серъезно поговорить с тобой, – мужчина заметил, с каким испугом взглянула на него Анастасия, – сейчас решалась твою судьба и судьба твоего будущего мужа.
Няня, что сидела в углу, зажала крепко руками рот, дабы не вскрикнуть от удивления. Девушка взяла косу и стала ее мять, дабы скрыть волнение, охватившее ее. Сердце ее учащенно забилось, на глазах выступили слезы. Она сразу вспомнила друзей Александра – белобрысого Ивана да черноволосого Богдана, вдруг отец решил отдать ему одному из них? Тогда уж лучше в монастырь или умереть, ибо жизнь без Александра для нее уже не имеет никакого смысла.
Глеб Михайлович ласково взял руку дочери в свою и проговорил:
– Вижу я слезы на очах твоих, это говорит, что душа твоя и помыслы твои чисты, что ты предана Богу своему и чтишь заповеди Его. Ты также должна знать, что дщерь смиренная обязана слушаться отца своего и покориться воли его, ибо так сказано в Библии. Тебе уж семнадцать годов, тебе давно пора замуж, да я все мешкал, боясь разлуки с тобой. И вот сегодня, в этот погожий день, сама судьба дала мне знак, что пора покинуть тебе, красавица моя, родительский